Книга Короткое замыкание, страница 18 – Микки Спиллейн

«Ньюарк контроль» ответил на мой телефонный звонок с первого вызова, и, когда я удостоверил свою личность, меня немедленно соединили с Вирджилом Адамсом.

Быстро, опуская подробности, я доложил ему о случившемся, зная, что мои слова записываются и позже все сказанное будет тщательно изучено, проанализировано.

— Ты осмотрел тело?

— Нет. Оставил это легавым. Они устроят адский шум, если я перебегу им дорогу.

— Рискни... Посмотри, прошла ли пуля.

— Не вешай трубку.

Я положил трубку, встал на колени и повернул голову трупа. На затылке дырка оказалась крупнее, чем на лбу. Передернувшись, я поднялся, осмотрел стену напротив двери. На подоконнике заметил грязный след.

Пуля вошла в него после того, как прошила голову Дона. Машинально я подошел посмотреть на это поближе. Достав свою авторучку (она тонкая, длиной сантиметров в десять), прозондировал отверстие. Однако достать до пули не удалось, — она ушла в дерево слишком глубоко.

Я вернулся к телефону:

— У пули очень большая начальная скорость: вероятно, это был 22-й калибр, блондированный снаряд. Все пробивает...

— Тогда понятно, Тайгер. Все совпадает.

— Что совпадает? Объясни, ради бога!

— Это Нигер Хоппес, вражеский агент, который ускользнул от канадцев три года назад и вернулся к себе.

— Я помню об этом.

— Он там не остался. Они направили его к нам, и он спрятался среди нас. Они держали его под рукой на случай необходимости. Это факт. И вот пустили его в ход. Хоппес работает с «магнумом-22», с глушителем. Это артист. Ему удалось захватить Даниэла и тех двух шпионов из консульства Мадрида, которых накололи наши агенты. Эти ребята сидели в тюрьме, и Нигер спустил их прямо в тюремных камерах, стреляя из строения напротив.

— Просто бордель...

— Будь осторожен, Тайгер. Он такой же опасный, как Салви, хотя по-другому. Сразу после войны они создали отряд таких головорезов. Нигер знает свое дело. Он начал с молодых лет и очень опасен. Берегись его.

— У тебя есть последний рапорт Дона?

— Да. Ему удалось обнаружить одного торговца наркотиками. Имени нет. Дон находился на Канал-стрит, но собирался покинуть этот квартал. Должен был снова позвонить мне после разговора с тобой, чтобы условиться о дальнейшей работе.

— Что касается дальнейшей работы, то она уже сделана, и довольно странным образом.

— Что ты теперь будешь делать?

— Поставлю на дело ИАТС. Пусть придут сюда и начинают действовать.

— И ты думаешь, что это так и сойдет после удара Салви?

— Разумеется, посыпятся искры!

— Хорошо, тогда брось это. Я уже договорился с Мартином Грейди. Это слишком серьезно, чтобы можно было позволить себе терять время. Он тебя максимально покроет. Грейди хочет, чтобы ты нападал, а не изводился, отвечая на вопросы.

— Согласен, Бирж, я смываюсь и начну искать в другом месте.

— Будет лучше, если ты используешь одно из наших укрытий. У нас есть новое, на Пятьдесят шестой улице, на первом этаже, над кафе «У Шигли». Вода, газ, электричество, комфорт и все прочее... Еды на месяц жизни и дюжина бутылок. Пароль — «Рыба». Никаких посещений. Мы хотим сохранить укрытие свежим для других операций.

— Кто заменит Дона?

— Я послал Мейсона в Детройт, чтобы он нашел там Дэйва Элроя, если ты согласен.

— Превосходно. Он разбирается в таких делах.

— Вот поэтому я его и призываю.

— Пусть тогда пойдет по следу Дона.

— Понятно. У тебя есть что-нибудь для рапорта?

Я оповестил его обо всем и, убедившись, что все правильно зарегистрировано, повесил трубку. Потом очень быстро уложил чемоданы, спустился, оплатил счет и из телефонной кабинки позвонил Чарли Корбинету:

— Полковник, к сожалению, мы потеряли еще одного — Дона Лавуса. Он в моей комнате, в Салеме. Предлагаю вам прийти туда раньше, чем горничная поднимется менять простыни. И будет лучше, если вы заранее приготовите историю для фликов.

— Ты знаешь, как отреагирует Рэндольф?

— Еще бы! Вот поэтому-то я и смываюсь.

— Лучше бы ты остался. Поднимется невероятный шум.

— Огорчен, старина.

— Ладно, тем хуже. Я сделаю все, что в моих силах.

— Ничего с вашей стороны?

— Кое-что есть. Последний след Агрунски обнаружен в районе Миртли-Бич.

— А на почте?

На другом конце провода наступило молчание. Потом Чарли спросил:

— Ты уверен в этом письме?

— Тогда убедитесь в этом сами!

— Проверили все районы Нью-Йорка, Джерси и Коннектикута. Ничего...

— Попробуйте в Пенсильвании.

— Уже начали. Завтра получим результаты. А что произошло с Доном Лавусом?

— Сегодня вечером я отпечатаю для вас рапорт. Конфиденциально. Делайте с ним что хотите.

— Ты подбрасываешь не слишком большой кусок, Тайгер.

— Мне кажется, это то, что я делаю всегда.

— Сохраняй контакт.

Я повесил трубку и вышел из отеля. Мне пришлось пройти две сотни метров, прежде чем удалось поймать такси. Однако остановил его, не подъезжая близко к Пятьдесят шестой улице. Дальше пошел пешком. Никто за мной не следил. Я повернул к вывеске «У Шигли».

У кафе нажал на кнопку звонка.

Мне уже доводилось видеть таких курьезных персонажей, которых обычно использует Мартин Грейди. Эти смешные, маленькие, хорошо оплачиваемые люди никогда ничего не спрашивают и делают то, о чем их просят.

Я прошептал слово «Рыба».

Маленький старичок бросил на меня взгляд поверх очков, молча поискал ключ в глубине своего кармана, протянул его мне и пальцем указал на этаж над его головой.

Ничего не скажешь, Грейди умеет заботиться о своих людях! В трех комнатах царил полнейший комфорт, который невозможно было представить, глядя снаружи на здание и окружающие его строения. Окно кухни открывалось на пожарную лестницу. Похоже, она была установлена недавно и позволяла подняться до самой крыши. А чтобы ее увидеть с земли, следовало задрать нос. Квартира имела два незаметных выхода и еще входную металлическую дверь с массивными запорами. Прежде чем ее смогут выломать скрывающийся спокойно уйдет другим путем.

Я бросил чемоданы, разделся и разлегся на кровати. И лежал так около часа, вспоминая о нашей самой первой миссии с Доном в оккупированной Франции в 1943 году. После этого мы часто работали вместе... А теперь я не мог себе представить его иначе как растянувшимся на ковре, с черепом, пробитым проклятой пулей 22-го калибра.