Книга Погоня, страница 17 – Кирилл Шелестов

— Ничего не отдавать? — уточнил Ходжа.

— Ничего!

Наши шансы таяли на глазах.

— Я понял тебя. Вася, твое слово.

Вася в задумчивости почесал кончик носа.

— А че, других денег у этих коммерсов нету, что ли? — спросил он у Быка. — Чай, наскребут еще, если поднатужатся.

— Они сейчас на нарах тужатся, — угрюмо ответил Бык.

Вася вздохнул.

— Пятерка — это борщ! — убежденно проговорил он. — Другие всю жизнь мантулят и то таких денег не видят!

— Речь не о том, сколько, — возразил Ходжа, — а о том, надо отдавать или нет.

— А уж это тебе решать, — уклонился Вася. — Но пятерка — это, по-любому, борщ.

Теперь все зависело от Ходжи. Ходжа думал.

— Я пробивал за вас, — заговорил он негромко и как-то нехотя. — Говорят, что по жизни вы ребятишки правильные: в общак засылаете, зону греете. Арсен за вас подписался.

— А че ж он сам не прилетел? — встрепенулся Вася. — Арсен-то! Давно я его не видал? Как он там?

Ходжа поморщился, показывая, что он еще не закончил и что ему не нравится, когда перебивают.

— Но тему вы разруливаете по-левому. Человек от нас в Уральск смотрящим поставлен, — Ходжа кивнул на Парамона. — Ему люди доверили, нельзя в обход него решать. Тем более что он по этой теме всю фишку сечет. Сколько, кстати, ихних бабок там было? — обратился он к Парамону.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Спросить надо. Но уж никак не пятера. Там на круг-то меньше выходило.

— Короче, тут за вами косяк, — продолжил Ходжа. — Это раз. Вот если бы он вам отказал — тогда другое дело.

— Так он, считай, и отказал! — хмыкнул Бык.

Ходжа, казалось, не обратил внимания.

— Теперь второе. Бумаг у вас нету, тоже плохо. Еще один косяк.

Он замолчал. Пауза тянулась бесконечно. Не утерпев, я взглянул на Быка и увидел, что на его виске пульсирует жилка. В тишине Ходжа отхлебнул остывшего чая.

— Но че-то отдать надо, — неожиданно заключил он.

Парамон оторопел. У Резо отвалилась челюсть. Даже Вася не был готов к такому приговору.

— Как? — каркнул Парамон.

— Че-то надо, — повторил Ходжа мягко. — Им, видишь, и тех выкупать нужно, и этих кормить.

— А люди-то при чем? — возмутился Резо.

— Люди всегда при чем, на то они и люди, — возразил Ходжа и обратился к Парамону: — Короче, скажи своему пристяжному, ну, кто там у тебя всю постановку мутил, чтобы с ними как-то рассчитались.

— За что? — сделал последнюю попытку Резо.

— Я не говорю, сколько, — поморщился Ходжа, давая понять, что он выше торгов и дележа. — Вы это между собой решите. Но все должно быть правильно.

И он назидательно пошевелил короткими пальцами в бриллиантовых кольцах. Ни бриллианты, ни галстуки в целом не поощрялись воровским законом, но закон существовал для таких, как Парамон. Ходжа был выше закона, точнее, он сам был закон.

Он посмотрел на золотые часы, которым позавидовал бы Храповицкий, и тяжело поднялся.

— Поехали? — произнес он.

Вася с Резо встали. Вид у Резо был недовольный, Вася, наоборот, выглядел вполне благодушно, даже посмеивался. Парамон был убит. Он пытался бодриться, даже криво улыбался, но все понимали, что ему не до смеха. На нас с Быком он не смотрел.

— Зря ты его опустил, — озабоченно заметил Быку ореховский бригадир, когда воры отбыли. — Злопамятный он больно.

Бык сиял.

— Помиримся, — беспечно ответил он. — Только сперва должок с него слупим.

— А вот за это даже не гони, — заверил его бригадир. — Если Ходжа приговорил, мы хоть с самого Ельцина получим.

* * *

Очную ставку Храповицкого с Покрышкиным Тухва-туллин проводил прямо в тюрьме, в тесном кабинете для допросов, на первом этаже. Храповицкого, естественно, ни о чем не предупреждали, чтобы сохранить эффект неожиданности. Его просто вызвали из камеры, провели длинными подвальными коридорами и ввели в помещение, где уже собрались участники мероприятия.

Покрышкин, надувшись, сидел рядом со своим адвокатом и сопел, лицо его было красным. Он переволновался накануне, всю ночь не спал, несколько раз вставал и пил таблетки. Когда Храповицкий появился в кабинете, Покрышкин бросил на него испуганный взгляд. Но Храповицкий, даже не посмотрев в его сторону, безучастно остановился у двери. Он был в спортивном костюме, посеревший и какой-то усталый, несвежий.

— Садитесь, Владимир Леонидович, — кивнул ему на стул Тухватуллин. В присутствии адвокатов он старался быть вежливым.

Храповицкий опустился на жесткий стул рядом со своим адвокатом Немтышкиным и отрешенно прикрыл глаза.

— Проводятся следственные действия, очная ставка между гражданином Храповицким и гражданином Покрышкиным, — скороговоркой зачитал Тухватуллин. — Присутствуют адвокаты... Так, прошу всех уточнить паспортные данные...

Последовала рутинная процедура. Немтышкин в это время усиленно подавал Храповицкому знаки, смысл которых сводился к тому, что все идет отлично и по плану. Это не соответствовало действительности, все шло отнюдь не отлично и не по плану. Немтышкин это, конечно, понимал, но считал своим долгом подбодрить Храповицкого. Тухватуллин покончил с формальностями и приступил к допросу.

— Вы знакомы между собой? — спросил он.

Храповицкий не ответил.

— Знакомы, — кашлянув, ответил Покрышкин. — Это — Храповицкий, Владимир Леонидович.

— Вы знакомы с гражданином Покрышкиным? — обратился к Храповицкому Тухватуллин.

— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы согласно пятьдесят первой статье Конституции Российской Федерации, — равнодушно проговорил Храповицкий.

Эту формулу его подсказал Немтышкин во время их первого свидания в тюрьме, и этим пока ограничивалась вся принесенная Немтышкиным польза. Из прессы, попадавшей в камеру, Храповицкий знал, что Немтышкин на правах его адвоката не сходит с газетных полос, раздавая интервью направо и налево. Немтышкин сетовал газетчикам на неправомерные действия налоговой полиции, обещая обжаловать их в суде. Это было бесполезно и глупо. Храповицкий даже не выяснял, действительно ли тот строчит жалобы или только пугает. Он вообще подумывал отказаться от услуг Немтышкина и заменить его толковым адвокатом из Москвы. Но делать это следовало не сейчас, а позже, когда ситуация прояснится. Сейчас нужно было выжидать.

Тухватуллин достал из папки бумаги.

— Вам знакомы эти документы?

Храповицкий не пошевелился.

— Можно взглянуть? — попросил Покрышкин.

— Пожалуйста, — протянул ему бумаги Тухватуллин.