Книга «Б» - значит безнаказанность, страница 22 – Сью Графтон

Сестра Леонарда шла рядом, заботливо поддерживая его под локоть и сосредоточенно глядя ему под ноги. Она подвела брата к креслу и метнула в меня презрительный взгляд, который, казалось, говорил: "Ну, теперь ты довольна?" Признаюсь, в этот момент я чувствовала себя законченной мерзавкой.

Леонард сел. Судя по тому, что он, сунув руку в карман рубашки, извлек оттуда пачку "Кэмела", жизнь начинала возвращаться к нему. Миссис Хоуи примостилась на краешке дивана.

– Извините, что пришлось вас побеспокоить, – начала я. – Я только что беседовала с координатором "Калифорния Фиделити", и нам хотелось бы кое-что уточнить. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?

– Вряд ли он может позволить себе отказать в просьбе представителю страховой компании, – капризным тоном изрекла миссис Хоуи.

Леонард откашлялся и попытался зажечь спичку, он дважды чиркнул ею по картонному коробку – но тщетно. Руки у него так тряслись, что, даже если бы ему это удалось, вряд ли он смог бы прикурить. На помощь пришла миссис Хоуи, она взяла у него из рук коробок, зажгла спичку и поднесла к сигарете. Мистер Грайс глубоко затянулся.

– Прошу прощения, – сказал он. – Врач прописал мне какие-то лекарства. Это все из-за них. У меня больная спина – я на инвалидности. А что конкретно вас интересует?

– Мне совсем недавно поручили вести это дело, и я подумала, что будет полезно услышать из первых уст о происшедшем в тот вечер.

– Это еще зачем? – вспыхнула миссис Хоуи.

– Не волнуйся, Лили, – успокоил он ее. – Я ничего не имею против. Думаю, у нее есть все основания спрашивать об этом.

Голос его окреп, и мистер Грайс уже не казался таким немощным старцем. Он еще раз затянулся, держа сигарету между указательным и средним пальцами.

– Моя сестра вдова, – извиняющимся тоном сказал он, как будто именно в этом крылась причина ее воинственного настроя. – Мистер Хоуи умер полтора года назад от инфаркта. С тех пор мы с Марти взяли за правило раз в неделю приглашать Лили на ужин. Это был своего рода способ общения, нам хотелось поддержать ее. В тот день все шло как обычно, мы собирались в ресторан, но Марти сказала, что у нее начинается инфлюэнца, и в последний момент решила остаться дома. У Лили как раз был день рождения, и Марти, конечно, расстроилась, потому что знала: к столу подадут праздничный торт и официанты будут петь... ну, вы знаете, как это бывает. Ей хотелось видеть лицо Лили в этот момент. Но все-таки она чувствовала, что если придет больная, то испортит вечер остальным, поэтому решила никуда не ходить.

Леонард замолчал; он курил, нервно затягиваясь – столбик пепла становился все длиннее, миссис Хоуи заметила это и подвинула ему пепельницу.

– Вы всегда ходили в ресторан в один и тот же день недели? – поинтересовалась я.

Он кивнул.

– Как правило, по вторникам.

С серьезной миной я сделала пометку в блокноте, надеясь, что со стороны выгляжу так, будто имею законные основания задавать все эти вопросы. Притворившись, что мне требуется кое-что уточнить, я принялась перелистывать страницы. Лили наконец клюнула на мою приманку – заглянула мне через плечо, всем своим видом давая понять, что ей страсть как хочется, чтобы я и за ней что-нибудь записала.

– Для меня это настоящий праздник, – заявила она. – По вторникам я специально укладываю волосы, чтобы выйти в свет и не ударить в грязь лицом.

"Укладка по вт.", – добросовестно записала я и тут же спросила:

– Сколько человек знали, что по вторникам вас вечерами не бывает дома?

Во взгляде Леонарда отразилось недоумение. Расширенные до предела зрачки – результат непомерного потребления лекарств – зияли, точно две черные дыры, пробитые дыроколом.

– Простите?

– Хотелось бы выяснить, сколько человек знали, что вас не бывает дома? – повторила я. – Если злоумышленником был кто-то из ваших знакомых, он смело мог предположить, что ваша жена, как всегда, отправилась вместе с вами.

Видимо, подобное не приходило ему в голову.

– Я не очень понимаю, какое это имеет отношение к страховке, – неуверенно промолвил он.

Теперь следовало вести себя осторожнее, поскольку он интуитивно почувствовал самое слабое место в разыгранной мной партии. Разумеется, мне дела не было до его страховки, я преследовала одну-единственную цель – выяснить, видела Элейн убийцу или нет. До сих пор у меня не было сколько-нибудь полного представления даже о том, что же произошло в тот вечер, и я всеми способами пыталась выудить у него хоть какую-то информацию. На лейтенанта Долана рассчитывать не приходилось.

Я постаралась обезоружить его простодушной улыбкой.

– Мы заинтересованы в том, чтобы преступление было раскрыто, это естественно. Возможно, чтобы выплатить страховку, нам потребуется заключение по этому делу.

Лили посмотрела на Леонарда, затем перевела взгляд на меня. Видимо, его настороженность передалась и ей.

– Какое еще заключение? – спросила она. – Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Полно, Лил, – успокоил ее Леонард, к которому, похоже, вернулось самообладание. – Это может только помочь. Страховая компания не меньше нашего заинтересована в том, чтобы докопаться до истины. Полиция вот уже сколько месяцев не продвинулась ни на шаг. – Тут он обратился ко мне: – Вы должны простить Лил...

Глаза Лили гневно блеснули.

– Не надо извиняться за меня в моем присутствии, – отрезала она. – Ты слишком доверчив, Леонард. В этом твоя беда. И Марти была такая же. Будь она хоть чуточку умнее – как знать? – может, осталась бы жива. – Она осеклась и смущенно замолчала, затем вдруг с удивительной готовностью выпалила: – Мы как раз говорили с Марти по телефону, когда кто-то позвонил к ней в дверь. Она положила трубку, чтобы посмотреть, кто это.

– Полиция считает, что она, возможно, знала пришедшего, – добавил Леонард. – Или этот человек зашел якобы случайно. Они говорят, что грабители нередко звонят, когда в окнах горит свет. Если дверь открывают, они делают вид, что ошиблись адресом; если нет, смело делают свое дело.

– Были ли в доме следы борьбы?

– Кажется, нет, – ответил Леонард. – Мне об этом ничего не известно. Я сам был в доме – вроде ничего не пропало.

– А зачем она вам звонила? – снова обратилась я к Лили. – Или это вы ей позвонили?

– Я сама позвонила ей, когда мы вернулись, – ответила та. – Мы немного задержались, и Леонард боялся, что она будет волноваться.

– Как по-вашему, она разговаривала как обычно?

Лили кивнула:

– Голос у нее был нормальный – такой, как всегда. Я передала трубку Леонарду, потом мы с ней еще чуть-чуть поболтали. Мы уже закруглялись, когда Марти сказала, что позвонили в дверь и она пойдет посмотрит, кто там. Я хотела подождать у телефона, но мы все равно уже заканчивали, так что я попрощалась и положила трубку.