Книга «У» - значит убийца, страница 71 – Сью Графтон

– Л предыдущим вечером дверь была открыта или нет?

– Не знаю. Я тогда не пыталась ее открыть. Мне это и в голову не пришло. А теперь я пересилила себя и дотронулась до руки Лорны. Она была уже холодной, и я поняла, что Лорна мертва. Да и одного взгляда было достаточно, чтобы понять это – глаза широко открытые, безжизненные. Ужасное зрелище.

– И что дальше?

– Я почувствовала себя плохо, села и заплакала. – Берлин заморгала глазами, глядя сквозь лобовое стекло, которое, на мой взгляд, было несколько запыленным. Я догадалась, что она старается быстренько выжать из себя слезу, чтобы убедить меня в искренности своих переживаний.

– Вы не позвонили в полицию? – спросила я.

– Нет.

– Но почему? Мне просто любопытен ход ваших мыслей.

– Не знаю, – неохотно вымолвила Берлин. – Я испугалась, что они подумают, будто это сделала я.

– А почему они должны были так подумать?

– Я ведь даже не могла доказать, где была до этого, потому что находилась дома одна. Нет, мама тоже была дома, но она спала, а Тринни в то время еще работала. А что если бы меня арестовали? Мама и папа этого бы не перенесли.

– Я понимаю. Вы хотели защитить их, – льстиво заметила я.

– Я пыталась сообразить, что делать. Но очень испугалась, понимаете? Я ведь пришла просить денег, но опоздала. Бедная Лорна. Мне было так жаль ее. У меня не выходили из головы мысли о том, чего она не успела в жизни – выйти замуж, родить ребенка и тому подобное. Она уже никогда не поехала бы в Европу...

– И что вы тогда сделали? – спросила я, прерывая ее разглагольствования, поскольку голос у нее уже начал дрожать.

Берлин вытащила скомканный носовой платок и вытерла нос.

– Я знала, где у нее хранятся все бумаги, поэтому позаимствовала ее водительские права и сберегательную книжку. Я была настолько ошеломлена и растеряна, что даже не понимала, что делаю.

– Могу себе представить. И что дальше?

– Я села в свою машину, поехала в банк и сняла деньги с ее счета.

– Сколько?

– Не помню. Довольно много, наверное.

– И закрыли счет?

– А что мне еще оставалось делать? Я же понимала, что когда станет известно о ее смерти, банки заморозят все счета, как это было с моей бабушкой. И кому от этого будет польза? А она обещала помочь мне. Вот так и выполнила свое обещание. Все равно Лорна хотела отдать мне эти деньги.

– А как же подпись? Как вам это удалось?

– У нас с ней были одинаковые почерки, потому что я сама учила ее писать перед школой. Лорна всегда копировала мой почерк, поэтому мне не составило труда расписаться за нее.

– А в банке не попросили предъявить документы?

– Конечно попросили, но мы с ней очень похожи. Лицо у меня, правда, полнее, но это единственное отличие. Ну, еще цвет волос, но все постоянно красятся. Позже, когда сообщение о ее смерти появилось в газетах, никто, похоже, и не догадался. К тому же, по-моему, ее фотографий и не напечатали в газетах.

– А как же банк? Они прислали уведомление о закрытии счета?

– Конечно, но дома всю почту получаю я. Все банковские бумаги я изъяла.

– Что ж, с этим почти все. А что дальше?

– Это все.

– А как насчет сережек?

– Ох, да. Наверное, мне не следовало этого делать. – Берлин изобразила на лице горькое сожаление. – Но я думала, что положу их обратно.

– Куда обратно?

– У нас до сих пор хранятся ее одежда и вещи. Я думала, что сложу драгоценности в старый кошелек и суну, скажем, в зимнее пальто, как будто она их там хранила. А потом, как бы случайно, обнаружу их.

– Замечательный план, – похвалила я. Но что-то упущено. Что именно? Я никак не могла сообразить. – Не можем ли мы на минутку вернуться к деньгам? После того как вы вернулись из Сими-Вэли, водительские права Лорны остались у вас вместе с наличными деньгами. Я просто пытаюсь понять, что вы делали потом. Только так я смогу составить общую картину.

– Не понимаю. Что вы имеете в виду?

– Дело в том, что ее водительские права были указаны в описи вещей, составленной полицией. Значит, вы должны были положить их на место.

– Ох, да, конечно. Я положила права туда, откуда и взяла их. Да, совершенно верно.

– В бумажник или еще куда-то, да?

– Да. Понимаете, тогда я решила, что лучше изобразить все так, как будто она сама закрыла счет и забрала деньги перед отъездом из города.

– Пока все ясно, – осторожно заметила я.

– Ведь все думали, что она уже уехала, поэтому я вынуждена была создать впечатление, что в пятницу она была еще жива.

– Подождите минутку. Мне кажется, что это была суббота. Разве все это произошло в пятницу?

– Это не могла быть суббота. В субботу банк закрыт, и туристическое агентство не работает.

У меня создалось впечатление, что я широко раскрыла рот, хотя на самом деле я этого не сделала. Повернувшись, я уставилась на Берлин, но она, занятая своим повествованием, не обратила на это внимания. Она увлеклась и не заметила моего изумленного взгляда. В ней самым удивительным образом сочетались коварство и глупость, но Берлин была слишком взрослой, чтобы быть такой непонятливой.

– Потом я поехала домой. Я была очень, очень расстроена, поэтому сказала маме, что у меня колики, и легла в постель. В субботу днем я вернулась к коттеджу и опустила в почтовый ящик почту Лорны вместе с утренними газетами. Я не видела в этом ничего плохого. Ведь все равно она была уже мертва, так какая разница?

– А что вы сделали со сберегательной книжкой?

– Спрятала ее. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об исчезновении денег.

– Значит, вы подождали месяц, а потом открыли два срочных счета на свое имя? – Я следила за собой, стараясь избегать выражений, которые учитель английского языка мог бы назвать резкими. Берлин, похоже, уловила мое настроение, потому что молча кивнула, стараясь выглядеть покорной и раскаявшейся. Чтобы она ни говорила себе все эти десять месяцев после смерти Лорны, я подозревала, что это сильно отличалось от ее теперешних объяснений. – А вы не боялись, что в коттедже найдут отпечатки ваших пальцев?

– Нет, я протерла все, до чего дотрагивалась. А если бы даже и нашли, то я имела полное право бывать там. Ведь я ее сестра. Я была у нее много раз. А как они могли бы определить, когда оставлены отпечатки?

– Удивляюсь, как это вы еще не накупили себе новой одежды или не приобрели машину.

– Это было бы нечестно. Я ведь ее об этом не просила.