Книга Цветок фикуса, страница 45 – Наталья Александрова

– Ну что ж, нет так нет, – смирилась Надежда Николаевна. – Я только хотела спросить – это ведь ваш сын первый раз встречался с агентом из «Простора»?

– Мой сын? – Вассерман горько рассмеялся. – Вы так говорите только потому, что не знаете Вениамина! Чтобы мой сын что-нибудь сделал самостоятельно? Ему уже, извиняюсь, пятьдесят лет, но он самостоятельно разве что ходит на горшок! К этому, слава Богу, мы с покойной женой его все же приучили. Он не может себе самостоятельно налить чашку чая! Если его не проверить, он обязательно уйдет из дома без шарфа и перчаток! Встречался с агентом? Нет, вы его точно не знаете!

Проводив Вассермана и закрыв за ним дверь, Надежда Николаевна взяла список клиентов покойной Татьяны и красным фломастером провела в нем жирную черту.

– Вассермана спокойно вычеркиваем, – сообщила она Стасу. – Я уверена, даже если в агентство приходил его сын – это не наш человек. Даже если отец не совсем к нему справедлив, ему уже пятьдесят, кроме того, я не сомневаюсь, что он – точно такой же Вассерман, а значит, никак не подходит под описание убийцы. У него, конечно, есть внуки, но старик сказал, что они рассеяны по всему земному шару. Ну что ж, мы можем утешаться тем, что отрицательный результат – тоже результат и приближает нас к победе.

– Я все же хотел у вас спросить, – смущенно проговорил Стас. – Откуда мне так знакома эта фамилия – Вассерман?

– Я, конечно, понимаю, здоровье у тебя отменное, – усмехнулась Надежда, – но кровь на РВ ты, наверное, когда-нибудь сдавал?

– Ну! – Стас покраснел.

– Так РВ – это и есть реакция Вассермана!

– Вот этого самого?

– Как раз не этого! – отмахнулась Надежда. – Он же сказал… Кто у нас там следующий?

– Какой-то Прокопчук, – прочитал Стас.

– Не какой-то, а какая-то, – уточнила Надежда. – Елена Дмитриевна Прокопчук.

– Так это точно не он! – разочарованно проговорил Стас. – Точно не убийца!

– Нужно проверить. У Елены Дмитриевны может быть муж, брат, любовник, наконец… ведь она меняет однокомнатную квартиру на двухкомнатную, а это нехарактерно для одинокой женщины!

Они не успели завершить дискуссию, когда над дверью снова зазвучал Моцарт.

Надежда со Стасом устремились к дверям.

Стас загремел замками, и в квартиру вплыла странная особа.

Начать с того, что она была облачена в огромную, явно не по размеру, норковую шубу, внутри которой ее вполне можно было потерять. Над воротником этой шубы виднелось сухонькое, бледненькое личико, с выражением привычного уныния, в обрамлении тусклых, неаккуратно уложенных волос.

Следующая странность заключалась в том, что, уже войдя в квартиру, гостья вдруг снова отступила за порог и надавила на кнопку звонка. Камерный оркестр снова заиграл «Маленькую ночную серенаду», а на лице гостьи возникло мечтательное выражение.

– Извините, – произнесла она наконец. – Такая музыка… такая музыка… Прокопчук.

– Что? – удивленно переспросила Надежда. – Почему Прокопчук? Это Моцарт!

– Само собой. Это я Прокопчук, Елена Дмитриевна. По поводу квартиры.

– Ах, ну да, конечно. – Надежда Николаевна отступила в сторону и помогла гостье избавиться от шубы.

Под шубой Елена Дмитриевна оказалась действительно до того худа и тщедушна, что ее вполне могло унести сильным порывом ветра. Одета она была в длинную юбку удивительно унылого серо-школьного цвета и совершенно неподходящий к ней дорогой кашемировый свитер, который был велик размера на четыре.

– Проходите, осмотритесь… – предложила Надежда, приглядываясь к посетительнице.

Все в этой женщине говорило о том, что Надежда ошиблась: ни мужа, ни другого мужчины в ее жизни не присутствовало. Но тогда для чего она меняет однокомнатную квартиру на двухкомнатную? И самое главное – на какие деньги?

Стас снова приступил к обзорной экскурсии. Кажется, ему это уже порядком надоело, тем более что новая гостья вела себя все более странно: вместо ожидаемого восхищения она шарахалась от всех роскошеств квартиры и то и дело испуганно прикрывала глаза.

Наконец, когда экскурсия завершилась, Стас привел гражданку Прокопчук на кухню и горделиво осведомился:

– Ну и как вам?

– Это ужасно! – с придыханием воскликнула дама, прижав руки к щекам. – Как вы можете жить среди такой пошлости?

– Чего? – обиженно переспросил Стас.

– Вся эта аляповатая роскошь! Весь этот ужасный кич! Все эти уродливые, безвкусные украшения! Если даже я приобрету вашу квартиру – в чем я не уверена, – мне все это придется переделывать, а это обойдется еще дороже!

– Переделывать?! – Стас едва не задохнулся от возмущения. – Я в нее столько вбухал…

– Стасик, посмотри пока там, в ванной, – кажется, что-то капает… – проговорила Надежда, за спиной гостьи усиленно мигая своему «племяннику».

– Капает? – удивленно переспросил тот. – Как это капает? У меня в ванной никогда не капает… Ах, ну да, капает! – До него наконец дошли ее сигналы.

Оставшись на кухне вдвоем с Еленой Дмитриевной, Надежда предложила ей:

– Не хотите выпить кофе?

Гостья согласилась. Правда, говорящая кофеварка заставила ее вздрогнуть, но хороший капуччино с пышной пенкой примирил со всем остальным.

Гостья пила кофе, подозрительно оглядываясь по сторонам, Надежда же украдкой разглядывала ее.

В Елене Дмитриевне Прокопчук все было какое-то противоречивое. Все напоминало лекции в жилконторах советского времени под названием «Стамбул – город контрастов».

Так, на худых, неухоженных руках без признаков маникюра красовалось полдюжины колец и перстней с драгоценными камнями. Тощая, бледная шея торчала из выреза дорогого кашемирового свитера. Даже во взгляде были какие-то постоянно меняющиеся выражения – то самоуверенность, то растерянность и испуг.

Один из перстней соскользнул с пальца Елены Дмитриевны, она едва успела поймать его, прежде чем он упал в кофе. Тут Надежда поняла, что все эти перстни и кольца велики Елене, как и ее шуба.

Видимо, во взгляде Надежды промелькнуло удивление, потому что гостья раздраженно объяснила:

– Все время сваливаются… так потерять можно. Надо будет отдать в переделку!

– Вы, наверное, очень сильно похудели? – спросила Надежда с завистью. – А я вот никак не могу! Всякие диеты перепробовала – и все впустую!

– Похудела? – переспросила Прокопчук. – Да ничего я не похудела! Это тетя моя была полная женщина!

– Тетя? – удивилась Надежда. – Какая тетя?

– Да родная моя тетка! Она мне все это оставила!