Онлайн книга «Божья кара»
|
– Ну и вопросы у тебя! – Сделав несколько глотков, Света протянула бутылку Андрею. Видно было, что тот собирается что-то сказать, но не решается. – Да говори уже! – не выдержала Света. – С Леной хочешь поговорить? – Не поняла? – Света резко повернулась к Андрею. – С какой Леной? – Которая снится тебе иногда. – Андрей... Тебе плохо? – Равиль приедет. Когда ты была в Москве, я тебя с ним знакомил... – А... Ясновидец? – Вроде того. – Андрей, зачем?! Лена сама ко мне во сне приходит! – Но она же молчит... А когда Равиль вас сведет... Вы поговорите. – О чем?! О чем мне с ней говорить?! – почти закричала Света. – Предложить ей поделиться впечатлениями о своих последних минутах?! Да?! – Ты же сама сказала, что в чем-то не уверена... Вот она твои сомнения и развеет. Света долго молчала, глядя в проплывающую мимо полуголую толпу отдыхающих. Кто-то поприветствовал ее взмахом руки, кто-то выкрикнул что-то радостное, но Света никого не видела. – Знаешь, – наконец произнесла она, – боюсь. Что-то в этом есть сатанинское. – Конечно... Богом подобное не предусмотрено. Но, надеюсь, он простит. Мы же затеваем это не из корысти, не по злому умыслу... Подумай. Время есть. Завтра утром я ему звоню. – А чего тянуть? – Света передернула обнаженными плечами. – Звони сейчас. – Она протянула Андрею мобильник. – Разговор с Москвой в несколько раз дороже, чем с Бразилией, но нам ли сейчас думать о киевских кознях! Запрокинув голову, Андрей некоторое время смотрел на сжавшуюся в зените белесую луну, на черный контур Карадага, потом, оттолкнувшись спиной от скамейки, взял Свету за плечи повернул к себе, заглянул в глаза. В них не было хмеля, в них не было ничего, кроме застывшего горя. – Андрей... Если оказались бессильны силы тутошние, пусть помогают потусторонние. – Ну, что ж... Пусть так... Андрей повертел в руках мобильник, опять долго всматривался в морщинистую, круглую морду луны, словно пытаясь прочесть ее мнение. И опять Света как бы призвала к решительному шагу – положила руку на его колено. – Хорошо... Уж от Равиля-то ему никуда не деться... Хоть с зубами, хоть без зубов. – И Андрей быстро набрал российский код, московский код и, наконец, номер телефона. – Равиль? Тебе привет из солнечного Коктебеля! – О! – радостно закричал Равиль. – Андрей! Рад слышать твой счастливый голос! – Знаешь, я бы не сказал, что он такой уж счастливый... – Тебе там плохо? – Без тебя... Конечно. – Проблемы? – Да. – Я могу вмешаться? – Равиль... А тебе больше ничего не остается. – Даже так... Когда? Андрей помолчал, прикидывая удобные сроки. – Понял. Если выеду завтра... Это удобно? – Позвони, когда сядешь в поезд, я встречу. – Мне подумать о ночлеге? – Не надо тебе ни о чем думать... Собирайся со своими силами. – Я правильно тебя понял? – Да. – До скорой встречи. Андрей отключил мобильник, повертел его в руках, вернул Свете. – Ну что, приедет? – Он уже в дороге, – усмехнулся Андрей. – Его ничто не остановит? – Только Всемирный потоп. – Тогда ладно, – вздохнула Света. – И вот еще что... Когда ты недавно заходил вон в тот магазинчик... Там еще что-то оставалось? – Ну, ты даешь! – рассмеялся Андрей, обняв Свету за плечи. – А домой доберешься? – Ты же поможешь? – Наконец-то! – Но с одном условием... Мы будем вести себя целомудренно. – Годится. И Андрей снова направился к магазинчику со странным названием «Бубны». Хорош он был тем, что продавщицы там были молоды, хороши собой, постоянно улыбались и работали до рассвета. И еще... Им было не лень сбегать в соседний магазинчик и принести вино, которое закончилось у них, – чего не бывает лунной июльской ночью на коктебельской набережной. Вам знакомо слово «лучезарность»? Вы часто употребляете его в своей жизни, суетной и безнадежной? Или обходитесь, заменяя чем-то более непритязательным? Непритязательность – вот слово, которое лучше всего характеризует наше бытие. А в магазинчике «Бубны» работала девушка Женя, которая от всех прочих девушек отличалась тем, что встречала меня, стоя за прилавком, с неизменно лучезарной улыбкой. И в ее холодильнике всегда находились две-три бутылки холодного алиготе. А жаркой южной ночью на коктебельской набережной это не так уж мало. Проем в стене со скругленными углами, у которого она стояла, был похож на вагонное окно. И вот скажите, пожалуйста, как мне не сравнить Женю с девушкой, проносящейся в вагоне поезда, и как мне этот поезд не сравнить с проносящейся мимо моей же безалаберной жизнью... Сравнивал... И что, и чем это заканчивалось? А заканчивалось это двумя бутылками холодного алиготе, с которыми я уныло брел к голубой скамейке, оставляя за спиной лучезарную улыбку Жени. Такое ощущение, что она до сих пор и поныне смотрит мне вслед, но теперь в ее взгляде я вижу сожаление, а то и откровенное разочарование. Да, а что касается целомудрия, о котором говорила Света, посылая Андрея в «Бубны», то она больше не вспоминала об этом глупом своем и опрометчивом условии. Вы прикинули, сколько они выпили за этот вечер? Какое там целомудрие! Кстати, вам никогда не приходило в голову, что в самом слове «целомудрие» затаилось понятие похоти? У человека, который произносит это слово, на физиономии обязательно появляется почти неуловимая блудливость. Во всяком случае, я эту тонкую, как бы все понимающую ухмылочку улавливаю частенько и без труда. Кличку свою Амок получил от Наташи – уж больно безрассудным, а проще говоря, безумным было его поведение или, скажем иначе, ухаживание. Настоящее его имя было куда проще, даже называть его не буду, клички для него вполне достаточно. Амок не понимал, что с ним происходит. Такого с ним не было никогда, да он и не представлял себе даже, что подобное может случиться с ним или вообще с кем бы то ни было. Если бы кто-нибудь спросил у него, жалея и сочувствуя, – не влюбился ли он, Амок досадливо отверг бы само предположение. Он влюблялся не один раз, почти всегда успешно, и прекрасно себе представлял, что это такое, чем грозит, что обещает и как протекает. Чем заканчивается влюбленность, он тоже знал в неполные свои тридцать лет. И был, в общем-то, готов к любым неожиданностям, которыми грозило ему это нечастое состояние его организма. |