Онлайн книга «Помоги другим умереть»
|
«Волга», взревев, вылетела из-за поворота. Опять мелькнула музкомедия, чем-то похожая на пагоду, потом ограда стадиона, черный силуэт памятника Пушкину около пединститута, а потом обочины слились в нечто неразличимое. Олег пощелкал тумблером на панели приборов, поднес к губам микрофон: – Водитель «Волги» 42-12, остановите машину! Повернулся к Жене, сверкнул яростной улыбкой: – Тебе это ничего не напоминает? С точностью до наоборот, а? – И опять: – Водитель «Волги» 42-12, остановитесь! Взвыла сирена, ей отозвалось эхо, и вдруг… и вдруг, обгоняя их, на магистраль вылетел серый патрульный фургончик, рассыпающий по сторонам брызги синего света и орущий: – Водитель автомашины 42-12, примите к обочине! – Мама дорогая, – растерянно сказал Олег, роняя микрофон на колени, – разве я звал на помощь? «Рафик» был, видимо, бодр и свеж, как этот утренний воздух, и, являясь достойным соперником корнюшинской «Волге», шел почти вровень с ней, надсаживаясь: – Водитель автомашины 42-12, примите к обочине! Вынужден буду применить оружие! – Молодой ишшо, – проворчал Олег, вслушиваясь в высокий, захлебывающийся от азарта голос. – Ну куда разогнался, сила нечистая?! Он прибавлял и прибавлял скорость, однако Сидоров с напарником вряд ли холили и лелеяли в свое время казенное имущество, да и бой быков на владивостокском шоссе плюс последующая скачка с препятствиями сыграли свою роковую роль. «Волга» громыхала, стонала, кряхтела – и безнадежно отставала. – Хоть бы спросил, кого гонит, куда, зачем! – сокрушался Олег, тащась в кильватере погони, которая жила теперь совершенно самостоятельной, независимой от него жизнью. Редкие автомобили, попадающиеся навстречу, жались к обочине. – По-моему, это дорога в аэропорт, – пробормотала Женя. – Да. Но неужели он настолько глуп? Ночью ведь нет рейсов. Разве что на первый московский рвется? Этому шалому щенку никто не мешает вызвать по рации подмогу, нашего подопечного зажмут в аэропорту в такую «коробочку», что… Ага! Этого я и боялся! Темно-серая «Волга» резко вильнула на просторную развязку, слетела под мост, вынырнула с другой стороны и, пропылив по пустырю, скрылась во дворе многоэтажки, позади которой толпился еще с десяток таких же, схожих с ней, как близнецы. «Рафик» рванулся следом, за ними – Олег, резко сбавивший скорость. – Быстрей, да быстрей же! – застонала Женя. – Ты что, хочешь объясняться с нашим добровольным союзником? – огрызнулся Олег. – Все, погоня закончена, упустили мы его. Выходим, только тихо. Он бесшумно побежал через двор, держась в тени. Женя плелась следом, начиная понимать, что произошло. Да, ведь этот неизвестный, убийца, не полный идиот. «Волга» 42-12 уже наверняка пуста. А ее водитель, который ну никак не хотел «принять к обочине», канул в безнадежное никуда. Дойдя до угла дома, Олег приостановился, выглянул. Женя пристроилась рядом, вытянув шею. Ну да, так оно и есть. Вот пресловутая «Волга» – дверца нараспашку, вот «рафик» в аналогичном состоянии, рядом топчется юношески-худощавая фигура. – Наберут детей во флот! – вздохнул Олег. – Ну что ж, когда Корнюшин очухается и заявит об угоне, все, может быть, и встанет на свои места, а пока у этого мальчишки долго будет крыша ехать. Ладно, пошли. На сегодня все. И на вчера тоже. А также на позавчера. – У меня такое ощущение, что я в Хабаровске не три дня, а уже три года, – бессильно вздохнула Женя. – И за все это время мне ни разу не удалось ни поесть, ни поспать! * * * «Cмерть – это лучшее из утешений, которое только может быть. Все проходит! Все беды минуют, обиды иссякнут!» Стоит осознать это – и легче становится на душе. Древние осознавали это еще лучше, чем мы: Разве долго продлится пора гостеванья земного? Время, как сон, промелькнет — И «добро пожаловать!» – скажут В полях Заката пришельцу! Из дневника убийцы
* * * И в эту ночь заснули не сразу, но все-таки еще задолго до того, как за окном начал брезжить поздний августовский рассвет. Впрочем, в Хабаровске по сравнению с Нижним вообще светает поздно. И только, чудилось, смежила Женя ресницы, как некая злая сила начала прошивать реденькое полотнище дремоты стежками телефонных звонков: тр-рр! тр-рр! Один раз Женя дернулась было встать, но Олег слегка похлопал по бедру: лежи, мол! – и она уснула накрепко, с блаженной улыбкой: я не одна, он рядом, он все сделает сам, какое счастье! Ибо нет на свете сильной женщины, которая не мечтала бы стать слабой. Ее разбудили голоса: бубнили да бубнили за стенкой, словно два больших сердитых шмеля. Женя открыла глаза, с трудом подняла затекшую руку, взглянула на часы: ого, двенадцать! Какой прогресс! Позавчера она проснулась в четыре, вчера – в два, сегодня – в полдень. Кажется, разница во времени постепенно перестает оказывать свое разлагающее влияние! Села, чувствуя себя совершенно отдохнувшей и только традиционно зверски голодной. Вспомнила, что вчера ночью подъели подчистую все сосиски и помидоры (а поскольку в них было что-то подмешано и впрыснуто, долго не могли потом угомониться). Огляделась в поисках Олега и нахмурилась, увидев на полу посреди комнаты свою сумку, собранную, будто для дороги. Хотя ведь ее до сих пор не удосужились разобрать. Но вроде бы она стояла еще вчера в углу? Что бы это значило? Дверь на кухню была плотно прикрыта, там-то и бубнили мужские голоса. Женя в полном недоумении прокралась под душ, потом обратно. Интересно, какая сегодня боевая обстановка, как одеваться? Хорошо бы универсальные джинсы, однако они за последние сутки пришли в совершенно безобразное состояние. Кроссовки тоже, но их можно быстро отмыть, что и было сделано. Джинсы сунула на дно сумки, надела маечку и легкие вельветовые брюки: и красиво, и опять можно галопировать по тайге. Господи, помилуй! Тут из кухни выглянул Олег: – Привет! О, уже готова к труду и обороне? У тебя батюшка часом не военный был? – А что? – осторожно спросила Женя, подозрительно косясь на Сашу Лю, который сидел за кухонным столом, прихлебывая кофеек и сильно откусывая от чего-то большого и пышного, вроде сдобной булки. О, так они, выходит, не все приели нынче ночью? Оставалась какая-то заначка? |