Онлайн книга «Ледяной ветер азарта»
|
– Да просветили уж, ввели в курс. Панюшкин дал первые показания. Отчет твой мы получили еще раньше. Вот что мне скажи: сколько народу живет у вас? Что-то Поселок мне больно пустынным показался, когда-никогда человек пройдет, лошадь покажется, собака по делам своим собачьим пробежит... – Человек сто строителей да местных около тридцати. Ну, еще десяток на почте, в столовой... Считай, сотни полторы в самое густонаселенное время. Сейчас-то едва половина наберется. Затишье... А когда в делах затишье, тут и жди всяких происшествий, тут они и повалят. – Подолгу ждать приходится? – Белоконь улыбнулся, показав ряд белых сильных зубов. – Чего спрашивать – сам знаешь. Отчеты не задерживаем, как радость какая случится, всегда поделимся, не таимся. Вот порезал один другого, ты на другой день уже выводы делал. – Шаповалов широкой ладонью провел по наголо стриженной круглой голове. – Начинать-то с кого? – Не будем нарушать ход событий. Все началось в магазине? С магазина и начнем. Зови, Михаиле, продавца. Как ее... – Белоконь заглянул в бумажки. – Вера Ивановна Жмакина. – Ну что ж, с Верки и начнем. – Шаповалов вышел на крыльцо, опять беззлобно поругался с кем-то, посмеялся, кого-то отчитал нарочито строго, даже голос стараясь делать грубее, внушительнее, и, наконец, вернулся. Вслед за ним вошла Жмакина, молча постояла, привыкая к полумраку, хмыкнула непонятно чему, повернулась к следователю: – Здравствуйте вам. – Ты что же это, голубушка, на Украине родилась? – А как вы догадались? – Хитрый потому что! Тебе ничего про мою хитрость не говорили? Сейчас сама все поймешь. Садись, Вера, платок снимай. Тепло тут у нас. И дело жаркое, и печь Михаиле натопил так, что спасу нет. Да, предупреждаю, за ложные показания несешь уголовную ответственность. – Так что ты того... не балуй! – строго добавил Шаповалов. – Это как же понимать? Похоже, вы мне угрожаете? – Вера прищурилась, не приняв ни шутливого тона Белоконя, ни строгости участкового. – Что ты, что ты! – замахал руками следователь. – Какие угрозы! Меня самого за угрозы посадят! Понимаешь, Вера, по закону я должен предупредить, чтобы человек знал – за вранье судят. Поняла? Зовут меня Иван Иванович. Тезки мы с тобой по батюшке, вроде братца с сестрой. – Ага, – Вера кивнула головой, решив что-то для себя. – Я, конечно, извиняюсь. – Ничего, бывает. Я почему предупредил – чтоб не говорила ты потом, что, мол, вовсе не врала, а пошутила. Понимаешь, шутки у некоторых до того чудные бывают... Так вот за такие шутки можно кой-чего схлопотать. А то бывали случаи! Если не возражаешь, приступим? Ты работаешь в магазине? И, как я понял, нечто вроде распивочной там у вас? Вера чуть ли не минуту с подозрением смотрела на Белоконя, усмехнулась: – И точно, Иван Иванович, хитрый ты человек. Ну ладно, господь тебя простит. А что до остального, то правду тебе сказали, торгуем пивом в магазине, потому как нет больше в Поселке торговых точек. Пиво иногда летчики забрасывают попутными вертолетами. Не отказываться же – мужики проклянут. Не отказываемся. И народ доволен, и план есть. – А тебе от пива какая радость? Ведь хлопоты одни! – Белоконь от любопытства даже голову набок склонил. – Ну как же, если люди довольны, мне это всегда в радость, – Вера откровенно улыбнулась. – Для людей работаем, стараемся в меру сил. – Я смотрю, Вера, ты тоже очень хитрый человек. – Ручка следователя быстро-быстро заполняла линованный голубоватый бланк. – Скажи, будь добра, а сколько тебе лет? – А сколько бы ты дал? – Годик я бы тебе на всякий случай дал! – не выдержал Шаповалов. – Ишь язык распустила! Следствие идет! Показания даешь, а не пивом торгуешь! Человек с тобой по-людски говорит, совесть поимей! Документы оформляются, а ты все думаешь, что заигрывают с тобой! Отыгралась, хватит! Для протокола человек спрашивает, а не для того чтобы! – Для протокола – двадцать девять, – вздохнула Вера. – Двадцать девять?! – воскликнул следователь. – Надо же... Я думал, совсем девчонка! Лет двадцать, ну, двадцать два... – Видишь, Михалыч, как надо с женским полом разговаривать? – повернулась Вера к участковому. – А от тебя, кроме хамства сплошного, и не услышишь ничего. Отыграла, видишь ли... Ничего, еще поиграем! Такие игры затеем – ошалеешь! – Продолжим наши игры, – вмешался Белоконь. – Ответь мне, Вера, на следующий вопрос... Ты замужем? – Да. Хотя... Нет. Сейчас нет. И сошлась, и развелась на Проливе. Бог даст, опять сойдемся... Пролив, он такой – кого угодно и сведет, и разведет. Вот приедешь, Иван Иванович, в следующий раз, а фамилия у меня – Шаповалова! То-то смеху будет, а, Михалыч? – Но-но! Ты это... не балуй! – участковый смешался и, чтобы скрыть растерянность, отошел к печке, начал подбрасывать в огонь оттаявшие поленья. – Почему же разошлись? – спросил Белоконь. – Была история... К нашему разговору отношения не имеет. – Какая там история! – воскликнул Шаповалов. – В блуд Верка ударилась. А муж ее, Жмакин, наш главный механик, особо не рассуждал – дал ей коленом под одно место, и будь здоров! Вера медленно повернула голову, посмотрела на участкового, долго так посмотрела, чтоб он успел заметить, какой у нее презрительный и опасный взгляд, чтобы осознал неизбежность крепкого разговора. – Ну до чего же испорченность человеческая так легко все границы переходит! – обернулась Верка к Белоконю. – Не пришло ведь в голову сказать Михалычу, так, мол, и так, товарищ следователь, случилось у нашей Веры единственная красивая любовь в жизни, но кончилась печально. Нет, не сказал так и не подумал даже. Блуд, говорит, и все тут. А тоже мораль читает, жить учит. Подумать только – жить учит! А чему оно может научить? – В устах Веры «оно» прозвучало как высшая степень презрения. – Ладно, Вера, – сказал следователь, – простим его. Человек строгих правил, опять же должность обязывает, работа ответственная... Простим. Расскажи о магазине. – Та что там рассказывать... Обычный магазин, сделали его в брошенной избе. А как-то раз торговые наши организаторы и вдохновители не иначе как с перепугу забросили бочку пива. Мы, конечно, еще попросили. С тех пор иногда подбрасывают... Раз в месяц, в два, в три... Когда как. – Много народу собирается? – Пока пиво есть, почти все мужики перебывают, да и женщины, я заметила, не прочь пивком побаловаться. В магазин как в театр ходят – у нас ото и податься некуда. После работы приходи домой отсыпаться, а отоспавшись, на работу собирайся. Клуб, правда, есть при школе. Вы не были в том клубе? И правильно. Кроме наглядной агитации, нет ничего. Мыши одни. Эту самую агитацию развесили, когда год назад к нам один большой человек из района на охоту заглянул. С тех пор больше не заглядывал, агитацию по этой причине не протирали. |