Онлайн книга «На все четыре стороны»
|
Они с Лизочкой довольно долго ходили по дороге, близ которой стояли в окружении красивых садов просто-таки роскошные строения, новые и старые, к которым не подходило ни одно слово в мире — ни «дом», ни «здание», а только — «вилла»; внимательно разглядели все цветы на всех клумбах, все флюгеры на всех крышах, всех кошек на всех заборах (почему-то здесь было много кошек, и при виде каждой, какого бы цвета она ни была, Лизонька принималась кричать: «Минет, Минет!»). Они перепели все известные им песни, причем не по одному разу, а потом Лизоньке, судя по всему, надоело сидеть на руках. Она заявила: — Ногами! — и, стремительно соскользнув на землю, побежала вперед. Алена пошла за ней, но дорога повела под уклон, Лизочка пустилась бежать со всех ног, и угнаться за ней оказалось трудновато. Да еще чертова дорога петляла, и какая-нибудь шальная машина могла в любую минуту вылететь невесть откуда… Словом, Алена была вне себя от беспокойства и от вновь появившейся боли в колене, пока не нагнала Лизочку на относительно прямом участке дороге. Девочка стояла на обочине и как завороженная глядела в сторону очередной прекрасной виллы, стоящей в глубине очередного чудного сада. Алена подхватила ее на руки. Нога заболела еще сильнее, но ребенок, против ожидания, не стал рваться, а прижался к Алене и приглушенным голосом сказал: — Боисся. Это означало — «Я боюсь». — Чего ты боишься? — удивилась Алена. — Гуси боисся. — Какие гуси? Где? — Красные… Что-то зашелестело за спиной, она оглянулась и увидела, что стоит, оказывается, метрах в десяти от пруда, в зеленой, спокойной воде которого полоскали ветви классические плакучие ивы. На поверхности воды колыхались вблизи берега не менее классические ненюфары, а по мелкому золотистому песочку прогуливались три веселых гуся: один серый, два белых. Красных среди них не было, но все равно: гуси были немаленькие и вид имели неробкий, потому и неудивительно, что Лизочка испугалась. Правда, странно, что при этом она смотрела не на гусей, а в другую сторону, на дом. Может, Алена чего-то не поняла? — Где гуси? — еще раз спросила она, и Лизочка прошептала: — Там, дома. В окошке. Красные… — Ну что за глупости, в каком окошке?! — Вон в том. — Лизонька махнула в сторону дома, и вдруг Алена в самом деле увидела гусиную голову, приподнявшуюся над подоконником открытого настежь окна. Голова высунулась и исчезла. — Ну это просто феодалы какие-то там живут, — пробормотала Алена. — В такой роскошной вилле держать гусей?! Может, у них во время обеда собаки хватают кости со стола? Гусиная голова снова высунулась снизу каким-то странным, змеиным движением, и у Алены дрожь прошла по спине. Она и сама не могла понять, откуда взялся этот страх, который внезапно ее охватил, почему она вцепилась в Лизочку и оттащила ее от виллы. — Боисся красные гуси, — пробормотала та, утыкаясь в Аленино плечо. — Я тоже, — призналась шепотом Алена. — Пойдем отсюда. Я вон там видела ягодки… Они прошли за поворот дороги и поднялись на небольшой взгорок, весь покрытый кустами ежевики. Ягода была спелая-спелая, черно-матовая, такой сладкой ежевики и в таком количестве Алене еще не приходилось видеть. — Это что, маника? — обрадовалась Лизонька. — А почему она черная? — Ну, это такая специальная черная малинка, — пояснила Алена, — она называется «ежевика». Давай я буду собирать, а ты есть. — Да, — разрешила Лизочка, — собирай. Дело пошло. Алена обобрала один куст, второй, третий… Лизочка знай открывала рот. Такая страсть к еде была на нее совершенно не похожа. «У нее разболится живот! — наконец с ужасом подумала Алена. — Что ж я делаю?» Но оторвать Лизочку от «черной маники» было совершенно невозможно. На счастье, в сумке зазвонил мобильник. — Алена, вы где? — раздался голос Марины. — Да где-то тут, — туманно объяснила Алена. — На каком-то холме. Едим ежевику с куста. Уже три объели! — И Лизка ест?! — не поверила ушам Марина. — Она-то и ест, — уточнила Алена, — а я только собираю. — Морис, ты представляешь? — закричала куда-то в сторону Марина по-французски. — Алена говорит, что Лизочек ест ежевику, и они уже обобрали три куста. Морис что-то ответил, Алена не расслышала. Марина расхохоталась и повторила: — Он сказал: «Этого не может быть. Это не моя дочь!» — Его, его, — подтвердила Алена. — Теперь не знаю, как ее от кустов оторвать. — Оторвите как-нибудь, — попросила Марина. — Бенедикт и Паула уезжают, и еще некоторые гости, они хотят с Лизочкой попрощаться. Может быть, вы ее приведете? «Паула, — сообразила Алена, — это жена Бенедикта, которая была в платье с разрезами. Красивое какое имя! И девушка красивая. А уж платье-то…» — Ну, я попробую… — нерешительно сказала она, предвидя войну, которая непременно разыграется. Однако зря боялась: Лиза объелась, устала, к боевым действиям была совершенно не склонна, а хотела только спать. Поэтому Алена совершенно спокойно ушла с холма, унося на руках сонного и забывшего все страхи ребенка. Однако какое-то беспокойство все же томило саму Алену, и она рада была уйти. Задремавшая Лизочка раскапризничалась, когда ее попытались оторвать от удобного Алениного плеча ради прощания с дядюшкой и тетушкой, и принялась причитать: — Сок, сок… Само собой, решили, что она хочет пить. Немедленно принесли четыре вида сока: ананасный, яблочный, оранж, то есть апельсиновый, и виноградный. Лизочка пить не стала, зарыдала и продолжала стонать: — Сок, мой сок! — Боже! — вдруг воскликнула Марина. — Да ведь не сок, а поясок! Поясок от ее платья! А где он? Потеряли? — Где сок? — прорыдала малявка. — Теряла Неня! И дочка с мамой укоризненно уставились на Алену. Ну да, наша растяпа растяповна не только не заметила, когда этот самый поясок потерялся, но и вообще не знала, был ли он! Наверное, был. |