Онлайн книга «На все четыре стороны»
|
— А имя-отчество ваше позвольте узнать? — спросил Вадюнин. — Зоя Васильевна, — ответила я. — Ваше лицо мне знакомо, а имя и фамилия — нет, — сказал Вадюнин. — Вы случайно в Ростовском госпитале не работали? — Нет. А вы? — Ну да, я там служил. А в Новочеркасске не были? — Нет. Я слышала, там не всех раненых удалось эвакуировать, когда красные подошли? — сочувственно спросила я, потому что помнила, какой трагедией подобная нерасторопность обозников обернулась для раненых в Свийске (я уже писала об этом). — Было такое, — сказал он угрюмо. — Пришлось.., спасать людей, да не всех спасли. Но если вы не работали ни в Ростове, ни в Новочеркасске, откуда же я вас могу знать? Я пожала плечами: — Ваше лицо мне тоже кажется знакомым, но фамилию слышу первый раз. — Меня зовут Юлиан Константинович, — представился он. — Ну уж такие имя и отчество я бы точно не забыла, — усмехнулась я («А усики такие — тем более», — добавила мысленно), — однако они мне ничего не говорят. — А вы не работали там-то… — Он назвал еще несколько городов и лазаретов, но я только головой покачала. — Ну что же, — сказал наконец доктор Вадюнин, — видимо, вы просто напоминаете мне какую-то из моих знакомых. — А вы — какого-то из моих. Мы улыбнулись друг другу, и Вадюнин ушел. Я попыталась отойти, но что-то удержало меня. Оглянулась — Девушкин крепко держал меня пальцами за халат. — Ого, — сказала я, — в руках сила появилась, хорошо! А надо сказать, он лишился вдобавок ко всему способности владеть руками, и эта способность возвращалась к нему так же медленно, как и речь. — Ну, теперь ты меня отпусти, — ласково проговорила я. — Отпусти, голубчик Девушкин. Мне уже пора к другим идти. Он смотрел напряженным «контуженым» взглядом и не разжимал пальцы. Пришлось мне высвободиться самой — осторожно и настойчиво. Потом я посмотрела на него: в остановившихся глазах стояли слезы… — Да что ты? — удивилась я. — Я к тебе скоро снова приду. И погладила его по голове. Он мучительно зажмурился, и слезы выкатились из глаз… — Ого, — послышался рядом насмешливый шепоток, — да храбрый солдатик, как я погляжу, пленился вами, сестра Колчинская… Говорили по-французски, и я сразу узнала Малгожату. Обернулась, погрозила ей пальцем и увлекла за собой в коридор: — Жалко его. Не смейся. — Он же все равно ничего не понимает, — вскинула брови Малгожата. — А чего не знаешь, то не мешает! Кстати, я видела нового доктора. Симпатичный, да? — Хм… — пожала я плечами. — Вот разве что усики… Но мне его лицо знакомо. Мы пытались вспомнить, где могли видеть друг друга, да так и не вспомнили. — Ну, со мной так часто бывает! — отмахнулась она. — А как там поживает добрая волшебница камизэлька? С некоторых пор у нас был такой пароль, такая игра. Малгожата требовала, чтобы я относилась к камизэльке уважительно, уверяла, что это наш добрый талисман, что именно она нас подружила, помогла бежать из тюрьмы и добраться до своих. Когда я резонно возражала, что бежать из тюрьмы нам помог Григорий, а при переходе линии фронта камизэлька не спасла меня от пули, Малгожата говорила, что Григорий был лишь орудием, а что касается моего ранения, то откуда я знаю, может быть, та пуля летела убить меня, а камизэлька умерила ее силу, и я получила лишь ранение. С ней невозможно было спорить, я и не спорила. — В почете и холе висит на спинке стула, — сообщила я. — Ждет моего возвращения. Мы с Малгожатой жили отдельно, хотя и по соседству. Думаю, она стеснялась передо мной своей неуемной страсти к мужским объятиям, а я ее ничуть не осуждала. Я вообще не страдала ханжеством. Только думала: пусть хоть все мужчины мира побывают ее любовниками, только бы среди них не было доктора Сокольского! Покуда, насколько мне было известно, бог миловал. — Береги ее и передай ей от меня привет, — сказала Малгожата. И тут я обратила внимание, что поверх платья и передника сестры милосердия на мою подругу был накинут кожушок (уже стояли холода). — Далеко ли собралась? — На станции стоят вагоны с английской помощью, — сказала сердито Малгожата. — В частности, с сапогами. Все на одну ногу, ты представляешь себе?! На левую! Целый вагон! И еще прислали свечи без фитилей. И вот я еду на станцию разбираться… — Не затерялся ли где-то вагон правых сапог и отдельных фитилей для свеч? — невинно спросила я, и мы расхохотались. Ничего смешного в сапогах на одну ногу не было, союзники вообще проводили по отношению к России гнусную политику, словно желали победы большевикам, но я шутила больше над попытками Малгожаты под любым предлогом улизнуть из госпиталя. Наконец она уехала, а я пошла готовиться к операции, на которой меня просил быть Лев Михайлович. Разумеется, я не могла да и ни за что не хотела отказать! * * * «Строго говоря, я вполне могла бы сюда и не ехать, — мрачно подумала Алена, в очередной раз вытаскивая острые каблучки босоножек из мягкого сырого дерна. — То есть вообще ехать не следовало. Я ведь зачем набивалась к мадам Вите? Чтобы узнать что-то о Габриэле! Но теперь я знаю, как его найти в Париже. Значит, я и впрямь тащусь сюда только ради милонги? Боже, да у меня уже ноги не идут, а я еще танцевать собралась! Ведь этот замок Эриво — историческая ценность, мало ли какие туристы пожелают его осмотреть, так почему здесь нет никакого общественного транспорта?!» Промчавшийся мимо автомобиль недвусмысленно ответил — почему. Потому что все приезжают сюда только на своих машинах! И туристы, и посетители школы мадам Вите. Им и в голову не взбредет, что кто-то может потащиться пешком… Нет, во Франции множество любителей пешеходных туров, но они всяко не отправляются в эти туры в босоножках на полушпильке! |