Онлайн книга «Русская дива»
|
«Нахожу, — подумала Анна, отказавшись от сигарет, — у меня для тебя тоже есть сюрприз». Но вслух сказала осторожно: — Смотря что вы имеете в виду… — Ну, мало ли! — тут же ответил он, словно именно этой реплики и ждал от нее. — Вот мы сидим с вами вдвоем в этом ресторане… Кто бы мог подумать, всего год назад… И вдруг Анна поняла, почему он выбрал «Армению». Конечно! Ведь именно здесь она бывала с Раппопортом чаще всего! Господи, какой мерзавец! Эти звонки домой, чтобы показать, что и дома, в своей квартире, она не может от них спрятаться! Эта «Армения» — чтобы даже этим расписным потолком давить на ее психику! Весь ее женский невольный интерес к Барскому как к мужчине разом улетучился, исчез, превратился в отвращение. Она сказала: — Олег Дмитриевич, я не буду обедать. У нас с вами деловая встреча, а не свидание. Вы хотели знать, не собирается ли мой муж эмигрировать в Израиль. Вот, пожалуйста! — И она вытащила из сумки и положила на стол черный маленький, величиной с книгу, магнитофон «Грюндик» — новинку радиотехники, которая в комиссионных стоила ее месячную зарплату. — Что это? — спросил Барский. — Это мой разговор с мужем по интересующему вас вопросу. Я записала нашу беседу без его ведома. Конечно, вы можете сказать, что мы это инсценировали. Но когда вы послушаете, то поймете, что такой разговор инсценировать нельзя. И включила магнитофон. Сначала послышалось характерное шипение пустой пленки, потом невнятные голоса, затем рев грузовика и наконец радостный собачий лай и — одновременно — все приближающийся голос Аркадия Сигала: — Аня, что случилось? Здравствуй! Что-нибудь произошло? — Нет, ничего. Чарли, замолчи! — ответил ему голос Анны. — Но ты приехала сюда! Значит, что-то случилось? — Ничего. Просто… Просто мне так тошно одной! И вообще, я хочу с тобой поговорить. Чарли, замолчи наконец! — Выпусти его из машины, он же хочет поздороваться! Звук открываемой дверцы машины, какая-то возня и снова голос Сигала: — Все, Чарли, все! Успокойся! Это прекрасно, что вы приехали! К сожалению, я не могу пригласить вас к себе в кабинет. Поедем в ресторан — вы же есть хотите. Тут пятнадцать минут езды — вполне сносный ресторан «Атомный век». — Нет, спасибо, — ответил голос Анны. — Мы не голодны… — Ну, за Чарли ты не можешь ручаться! — перебил усмешливый голос Аркадия. — Давай просто погуляем вот тут, по лесу, — продолжил голос Анны. — Надеюсь, в нем нет ваших секретов… — О, у нас прекрасный лес! С грибами, с зайцами! Правда, для грибов еще рано. Но Чарли с ума сойдет от счастья. Чарли, вперед! В лес! Прошу вас, мадам! Вот сюда, по тропе! — Аркадий, неделю назад у меня была встреча с одним человеком. Он из КГБ, полковник Барский… Барский сделал недовольный жест и хотел что-то сказать, но Анна упреждающе подняла руку, приказала негромко: — Слушайте! — Их интересует, — продолжал в магнитофоне голос Анны, — почему мы не сдали израильский вызов в партком. — Ну, вот видишь! — воскликнул Аркадий. Тут Анне пришлось выключить магнитофон, поскольку официант принес вино и закуски. — Я не буду есть, — сказала Анна. — Ничего, ставьте, — приказал Барский официанту, и, пока тот расставлял на столе закуски, Анна нетерпеливо закурила, чуть отмотала пленку назад, а едва официант ушел, вновь включила магнитофон. — Их интересует, — снова сказал в магнитофоне голос Анны, — почему мы не сдали израильский вызов в партком. — Ну, вот видишь! — опять воскликнул голос Аркадия. — Да, ты был прав, — отвечала Анна, — они действительно таким образом проверяли нашу лояльность. Но дело не в этом. У них есть кое-какие данные… Не о тебе, обо мне. Короче, я должна тебе кое в чем признаться. В прошлом году, весной… Ну, я была увлечена одним человеком… — Не надо, Аня… — вдруг совсем иным, просительно-негромким голосом перебил Аркадий. — Надо! Если они знают, то и ты должен. Его фамилия Раппопорт… — Я знаю, Аня. — Что ты знаешь?!! — изумленно воскликнул ее голос. — Что это моя вина. Я пропадаю тут, в институте, я не уделяю тебе внимания, а ты молодая, красивая женщина, и, рано или поздно, это должно было случиться. Увлечение, я имею в виду. Но ведь он уехал, еще прошлым летом… — И ты все знал еще тогда?! — Нет, тогда нет. Я же был на ракетных стрельбах, помнишь? Но через месяц после его отъезда… — А как ты узнал? Боже мой!.. Даже по ее голосу можно было понять, с каким ужасом она это произнесла, словно отбрасывая себя в прошлое и представляя, сколько сил стоило ее мужу молчать почти год и делать вид, что ничего не случилось. — Ну, этот Раппопорт стал еврейской легендой, ты знаешь, — сказал Аркадий. — И в легенде фигурирует самая красивая женщина-адвокат. Остальное было нетрудно вычислить. У него действительно был миллион? — Аркадий! Господи! Какая я мразь!.. — Перестань! Он уехал, и давай это похороним. Я это пережил. Ну, отчасти… Но дело не во мне. Этот гэбэшник, что они хотят от тебя? Конкретно? — Они хотят, чтобы я сообщала им, кто из твоих друзей евреев не собирается эмигрировать в Израиль. — Не собирается? Интересный ход. А остальные, на кого ты не донесешь, соответственно… Короче, мою жену вербуют в стукачки. И шантажируют. Ну-ну… Долгая пауза, хруст сухой прошлогодней листвы и каких-то веток под ногами, потом свист и голос Аркадия: — Чарли, ко мне! Ко мне! Оставь, это просто белка!.. — Затем, после паузы, голос Аркадия стал деловым, словно он все обдумал и принял решение: — Значит так, Аня. Через две недели я опять лечу в Северодвинск на стрельбы. И там же будет Устинов. Я скажу ему, что какой-то гэбэшник — как, ты сказала, его фамилия? — мешает мне работать… — Аркадий, ты что?! Это КГБ! На них не жалуются! — Ерунда! Пойми, Аня, даже если бы не Раппопорт, которого они сами прошляпили, а ты украла миллион долларов — это ничто по сравнению с тем, что для них делаю я. И никто, ни один человек в мире, кроме меня, не сделает им ту систему наводки ракет, которую я разработал. Даже у американцев этого нет! А теперь подумай: если я скажу Устинову, что какой-то гэбэшник дергает мою жену и мешает мне сосредоточиться на моей работе, — ты знаешь, что будет? Этот гэбэшник забудет твое имя! Так что не переживай. Если он позвонит до моего отъезда, просто пошли его к черту. Хорошо? |