Онлайн книга «Завтра в России»
|
повысить цены на газ, поставляемый в эти страны по газопроводу «Сибирь-Европа», и взимать плату за этот газ только в твердой валюте… Япония приступила к созданию индустриальной нейтрально-международной полосы на 39-й параллели, рассчитывая на дешевую рабочую силу из Вьетнама и Китая. Но участвовать в индустриализации советского Дальнего Востока отказывается до возвращения ей Курильских островов. Постановили: с целью оказания давления на Японию предложить Южной Корее несколько выгодных концессий на нашем Дальнем Востоке… В Израиле, в Натании уже несколько лет идут интенсивные секретные разработки парапсихологического оружия, но все попытки КГБ и ГРУ получить хоть малейшую информацию оказались пока безуспешны. Постановили: подсунуть сведения об этих разработках в западные газеты, чтобы западные журналисты бросились в Натанию – авось, найдут нового Вануно… Внутри страны: отмена военного положения и восстановление забастовки железных дорог Кавказа и Прибалтики может привести к гибели миллионов тонн овощей, фруктов и других продуктов, предназначенных для снабжения городов, и вызвать восстания городского населения. Постановили: продлить военное положение еще на две недели и одновременно передать армии весь контроль за работой железных дорог… Последним вопросом повестки дня было сообщение Бориса Кольцова, секретаря ЦК по идеологии, об инициативе Свердловского обкома партии провести в день выхода Горячева из больницы всенародную демонстрацию под лозунгом: «Крепкого вам здоровья, дорогой Михаил Сергеевич». Большинство партийных организаций Сибири уже подхватили эту инициативу, сообщил Кольцов. – Ну, а что вы об этом думаете? – спросил Горячев у Виктора Лигачева. Лигачев был давним соперником Горячева в Политбюро и представлял в нем самое правое крыло – партийный аппарат. Но он сказал: – Я за эту демонстрацию. Это будет смотр популярности нашего правительства… – Только выйдут ли люди на демонстрацию? Я имею в виду – добровольно, а не так, как обычно, – лукаво прищурился Горячев. – Не скромничайте, Михаил Сергеевич! – усмехнулся Лигачев. – Свердловск сообщает, что только за вчера и сегодня на демонстрацию записались 80 тысяч человек. То же самое – в Кемерово, Иркутске, Тюмени. Народ искренне радуется вашему выздоровлению… То– то же, подумал Горячев. 80 тысяч добровольцев в одном только городе! Молодец этот свердловский секретарь обкома! Но внешне Горячев не показал радости. – Понятно… – произнес он задумчиво. – Ну, Стриж, конечно, из чистого подхалимажа это затеял… Но ничего… Мне нравится эта идея. Это покажет силам антиреформы, что народ нас поддерживает, несмотря на все трудности – и повернулся к генералу Митрохину: – А ты что скажешь? – Я – за демонстрацию двумя руками, – сказал Митрохин. – Но нужно иметь в виду: когда народ выходит на улицу, могут быть эксцессы. Поэтому мы должны принять меры… Горячев пытливо посмотрел ему в глаза. Казалось, какая-то мысль одновременно родилась в их умах и пробежала в этом взгляде между ними двумя. Но Горячев тут же отвел глаза от шефа КГБ, сказал присутствующим: – Хорошо, голосуем? Я выхожу из больницы послезавтра, в субботу. Кто за демонстрацию? Все члены Политбюро охотно подняли руки. Секретать записал в протокол: составить резолюцию и сегодня же разослать всем партийным организациям страны. Общее руководство демонстрацией – Кольцов, ответственные за порядок – МВД и КГБ. – Так, а что с Батуриным? – обратился Горячев к Кольцову. – Трибунал находится на Гостевой даче, – сказал Кольцов. – Должны вот-вот принять решение. – Но учтите мою позицию: каторгу, строгий режим – все, кроме смертной казни, – сказал Горячев. – Если за спиной у Батурина все же есть заговорщики, то пока Батурин жив, они будут сидеть тихо и дрожать, чтобы он не проболтался. Понятно? – Горячев повернулся к Митрохину: – И все-таки каким образом этому мерзавцу удалось пронести пистолет в Кремль? Только не рассказывай, что у нас бардак в армии! Охрана Кремля – это по твоей части. – Да. Но вы сами запретили обыскивать делегатов. Чтоб на Западе не смеялись… Это было правдой. Митрохин с самого начала предлагал обыскивать делегатов съезда, но это было бы курам на смех! Делегаты съезда – это же сливки партии, отборные из отборных! – А что касается армии, то… – маршал Вязов протянул паузу, ожидая, прервет его Горячев или нет. – С тех пор как офицерам стали сокращать зарплату, – усмехаясь, сказал за Вязова Митрохин, – даже у меня в КГБ люди смотрят по сторонам – не податься ли в бизнесмены… Горячев вяло отмахнулся: старая песня. Когда заседание кончилось и члены Политбюро покидали холл, он сказал Митрохину: – Павел, ты останься. Все вышли, Горячев и Митрохин остались вдвоем, но в холл тут же заглянула жена Горячева. – Вы закончили? – Нет, но ты зайди, – сказал ей Горячев. Лариса вошла, тронула ладонью лоб мужа, сказала: – Ты устал. Тебе нужно лечь… – Сейчас… – Горячев вытащил из кармана белый конверт с письмом американского Президента, протянул его Митрохину: – Ты видел это? – Что это? – спросил Митрохин. – Посмотри… Митрохин взял конверт, достал из него письмо, развернул. Горячев пристально вглядывался в его лицо. За всю историю советского правительства еще не было человека, который бы так стремительно взлетел в полные члены Политбюро, как этот Митрохин. Горячев вытащил его из недр КГБ на самый верх, как в свое время он вытащил сюда Вязова, Кольцова и других, но покушение Батурина показало, что даже самое преданное, купленное высокими должностями и званиями окружение, ничего не может гарантировать. А с другой стороны, нельзя требовать, чтобы Митрохин или Кольцов влезли в душу каждого делегата съезда. И все же… Не дожидаясь, когда Митрохин прочтет письмо, Горячев резким тоном повторил свой вопрос: – Я спрашиваю: ты видел это? Митрохин смотрел в письмо на долю секунды дольше, чем нужно для ответа. Затем поднял на Горячева глаза и сказал: – Да, Михаил Сергеевич! Конечно, я видел это письмо. – Значит, вчера ты просто подстроил этому американскому врачу нашу аудиенцию? – Ну, он так или иначе пробовал бы остаться с вами наедине, – улыбнулся Митрохин. – Я ему просто помог. – Может, ты и разговор наш слушал? – Нет! Что вы, Михаил Сергеевич! – старательно возмутился Митрохин. – Понятно, слушал, – сказал Горячев. – Да я и не поверю, что ты оставил бы меня наедине с американцем! Я бы тебя выгнал с работы в ту же минуту! Ну хорошо. И что ты скажешь? Откуда – они взяли эти восемьдесят процентов? – Вот этого я и вправду не знаю, Михаил Сергеевич, – опять посерьезнел Митрохин. – А как думаешь: это реальная цифра? |