Онлайн книга «Охота за русской мафией»
|
– Успокойся. Когда все кончится, ты пойдешь по программе защиты свидетелей государственного обвинения. Ты знаешь, что это такое? – О Боже мой! – А пока твоя задача – тянуть это дело. Мы тебе поможем иметь трудности с получением ювелирного товара. А они будут на тебя давить и угрожать, но чем больше у вас будет встреч, тем больше будет у нас доказательств для суда. И ничего не бойся, запомни: ни Джулио, ни Контини тебя пальцем не тронут до ограбления, потому что ты им нужен. – Они сказали, что пришлют ко мне в Чикаго людей посмотреть, как устроена у меня сигнализация и сколько товара в сейфе. – Отлично. Они назвали дату? – Нет. Но они позвонят. Боже мой, что я наделал!… Менделя Асафа Питер нашел на еврейском кладбище. Старик стоял у могилы жены и раскачивался в беззвучной молитве. Холодный мартовский ветер переметал кладбище последней, предвесенней поземкой. Но старик не ощущал ни холода, ни появления посторонних. Закрыв глаза, он продолжал раскачиваться и шептать губами слова молитвы. Питер долго стоял рядом с ним и терпеливо ждал. Судя по табличке на могиле, жена Менделя Асафа умерла месяц назад. Питер не был уверен, что у старика есть деньги даже на памятник. Наконец в молитве старика возникла пауза, Питер сказал негромко: – Мистер Асаф… Старик повернул к нему свое небритое морщинистое лицо. – Это вы? – сказал он негромко и показал на могилу. – Ты видишь? Она не пережила… – Я думаю, мы нашли их, – сказал Питер. В 112-м полицейском участке старик Асаф с первого взгляда опознал в Галанове «Мишу», «мужа Фаины», а в Лео Кауфмане – их «приятеля Леонида». – А где Фаина? – спросил старик у Питера. – Будет! – твердо сказал Питер. – Ее настоящее имя Лариса. Мы найдем ее! Старик посмотрел на него, качнул, как в молитве, головой взад и вперед и сказал негромко: – Все-таки Бог есть… Спасибо, молодой человек. И после небольшой паузы спросил: – И ты думаешь, я смогу получить назад свои деньги? – Это я не могу обещать, – честно сказал Питер. – Понимаете, мистер Асаф, в глазах суда вы тоже будете не безгрешный. Если говорить формально, вы ведь тоже хотели их надуть – купить за 70 тысяч то, что стоит 150 тысяч. Старик пожевал губами, потом сказал: – Я понимаю. Все равно это хорошо, что вы нашли их. – Еще не всех. Но я посажу их всех четверых, я обещаю. – Благослови тебя Бог, сынок! Когда старик ушел, Питер сказал Биллу: – Я не знаю, найдем мы русскую мафию или нет. И, честно говоря, я на это положил с прибором. Но что я посажу этого мерзавца Родина – я клянусь! – Ты же хотел его завербовать, – напомнил Билл. – Я передумал. – Я не знал, что ты настолько сентиментален, – заметил Билл. Но, к изумлению Питера и Била, даже на очной ставке Галанова и Кауфмана с Натаном Родиным они заявили, что не знают и никогда не видели друг друга. – Ты их нашел и спланировал всю операцию, ты персонально! – наседали на Родина следователи в 112-м участке. – Это ваше больное воображение, – спокойно сказал Родин. – А где Лариса Кауфман? – Я не знаю, о ком вы говорите. – Знаешь! – Вы это не можете доказать. – Я докажу это! – взбешенно сказал ему Питер по-русски. – Но когда я докажу, я уже не буду предлагать тебе сотрудничать! Я посажу тебя на всю катушку! Бля буду! – Blya budu… Blya budu… – Билл зашелестел словарем русского мата. Потом, найдя это выражение, изумленно посмотрел на Питера: – Are you going to be prostitute? Ты собираешься быть проституткой? – Отъебись! – отмахнулся Питер и снова повернулся к Родину. – Это твой последний шанс, Натан. Поверь мне, я не посажу тебя за вымогательство у страховых агентов, я не посажу тебя даже за set up твоего магазина. Но за смерть жены этого старика Менделя я посажу тебя на всю катушку. Вы не будете приезжать сюда из этой ебаной России и отправлять на кладбище наших старух! – Я не знаю, о чем ты говоришь, – пожал плечами Родин. – I think you don't understand Russian. (Я думаю, ты плохо понимаешь по-русски), – сказал Билл Питеру. – Он сказал тебе «ot'ebis». Это значит «fuck of, man»! Но у них была еще одна карта – Лариса Кауфман. Вот что рассказывает по этому поводу Питер Гриненко: «Конечно, у нас был ордер на арест этой аферистки, а ее муж, который уже сидел под арестом, дал нам телефон своего адвоката. И мы могли позвонить этому адвокату и сказать ему, чтобы его клиентка сама сдалась в полицию. Но мы не хотели этого. Во-первых, потому что адвокат тут же предложит за нее залог и она не просидит в тюрьме ни минуты. А я очень хотел, чтобы она хоть сутки просидела в американской тюрьме. Очень хотел! Я не ожидал, что она от этого расколется и выдаст нам всю русскую мафию, но признать знакомство с Натаном Родиным – на это можно было рассчитывать. А во-вторых, если она сама пойдет сдаваться в полицию, то перед этим она приведет свою квартиру в порядок, правильно? А мы этого не хотели. Мы хотели ее арестовать, посадить в тюрьму, и тогда суд дал бы нам ордер на обыск ее квартиры. И может быть, мы бы нашли там что-нибудь интересное. Короче говоря, мы решили подежурить возле ее дома на Девяносто шестой улице. Рано утром Билл и два детектива из 112-го участка заехали за мной в Квинс, и мы поехали в Манхэттен, на Девяносто шестую. А у меня есть дурная привычка: я не люблю таскать с собой пистолет. Только когда какое-нибудь специальное дело, тогда – да. И в то утро я просто забыл про этот fucking пистолет, а сел в машину и поехал. И вот мы сидим в машине перед домом на углу Девяносто шестой и Уэст-Энд-авеню. И какая-то молодая женщина выходит из подъезда, и мне показалось, что она похожа на Ларису Кауфман, но на ней кроссовки. Я говорю одному из детективов: «На ней кроссовки, а русские бабы кроссовки не носят, но черт ее знает – может, это она. Ты хочешь пойти за ней?» Он говорит: «Да». И мы вдвоем пошли за ней. А она идет и идет пешком – квартал за кварталом! И мы – два увальня-детектива – тоже давим за ней пешком. Десять кварталов, пятнадцать, двадцать! А тут весна, солнце, жара, мы взмокли от пота! Наконец на Семьдесят второй она заходит в «Аренду машин», берет машину напрокат, и, как только она выходит из конторы в гараж за машиной, я бегу в офис, показываю свое удостоверение и говорю: «Ее фамилия, случайно, не Кауфман?» Они говорят: «Нет, ее фамилия Смит». Ну или что-то в этом роде. Я говорю «okay», и мы идем обратно. По жаре и вверх, к Девяносто шестой. И я говорю: «Нет, я пешком не пойду!» И мы хотим поймать такси, но ничего нет. Вот такой fucking день – даже такси нет! И мы садимся в автобус и едем обратно. Возвращаемся на Девяносто шестую улицу, выходим из автобуса, и этот детектив обходит автобус спереди и пересекает авеню, а я отстал, потому что хотел обойти автобус сзади, но автобус тронулся, и весь поток машин тоже тронулся. То есть тот детектив успел перейти через авеню и сел в машину к Биллу, а я еще стоял на этой стороне. А когда наконец переход открылся и я пошел, я вижу, что какой-то новенький бежевый «Мерседес-300» подъезжает к дому, за которым мы следим. И молодой черный парень с кустистой шевелюрой выскакивает из «мерседеса» и кричит что-то наверх, на одну из террас этого дома. И я по его жестикуляции вижу, что он поддатый, на взводе, а он не видит меня, он стоит спиной ко мне и кричит что-то вверх, на балкон. Тут я подхожу к нашей машине и через окно говорю Биллу: «Что тут происходит?» Он говорит: «Я не знаю, он тут уже дважды приезжал и звал кого-то». Я говорю: «Я отойду и посмотрю со стороны». Потому что наша машина – темно-синий «плимут» с четырьмя дверьми, любой, кто хоть когда-нибудь имел дело с полицией, понимает, что это полицейская машина. Особенно если в ней сидят четыре таких шкафа, как мы. И вот я отхожу от Билла и иду обратно до угла, а в это время черный парень садится в «мерседес», уезжает до того же угла и паркует тут свою машину. Только не на той стороне, где я, а напротив. Тогда я останавливаюсь, расстегиваю пояс и начинаю поправлять трусы и рубашку и делать вид, что я не fucking мент. Он смотрит на меня, видит, что я роюсь в штанах, выходит из машины с маленькой бумажной сумкой в руках, обходит свой «мерседес» спереди и подходит к багажнику, что мне тоже показалось интересным: зачем идти к багажнику вокруг машины? А он открывает багажник и кладет туда эту сумку. Потом закрывает машину, идет обратно к дому и кричит женщине, которая выглянула с балкона: |