Онлайн книга «У.е. Откровенный роман...»
– А-а… – сказала она и уснула, повернувшись на бок и поджав свои острые коленки. А я лежал с открытыми глазами и думал: как же быть? Выйти из игры? Но это уже невозможно, меня все равно найдут и убьют. С другой стороны, в одиночку мне эту игру не выиграть, и глупо было на это рассчитывать. Следовательно, нужно срочно определяться с партнером. Ведь в этой игре три игрока: Харунов с его чеченцами и Хаттабом; Палметов с ФСБ и Банников. Кто из них был у меня вчера? И был ли? Знаете, утром, когда в окно светит солнце, и небо светлое и чистое, и голуби мирно гулькают на подоконнике, и троллейбус под окном скрипит штангами по проводам, и воробьи купаются в лужах на мостовой, и школьники с ранцами и портфелями бегут по этим лужам в школу, а рядом с вами тихонько посапывает в кровати волшебная женщина, нежная и юная, как сонный цветок, – все ваши ночные страхи и приключения вдруг кажутся ирреальными, словно сон. Неужели кто-то действительно был в моей квартире? Неужели у меня и вправду унесли компьютер? А не перепутал ли я окна, когда в одном из них увидел огонек сигареты? Мое то было окно или соседское? Я осторожно оделся и, оставив Полине нежную записку и автоответчик, тихо вышел из квартиры. Через пятнадцать минут я был на Беговой – в грязном частном «Москвиче», который поймал на Чаянова. Но не отпустил там этого частника, а сказал, что мне нужно подождать тут одного человека. И терпеливо ждал, сидя в этом «Москвиче» через дорогу и чуть наискось от своего дома, возле ипподрома. Через пятнадцать минут частник нетерпеливо заерзал, потом крякнул: – Ну, долго мы будем телиться? Я посмотрел ему в глаза. Это был плутоватый хмырь из мелких сшибал, торгующих на рынках автомобильными запчастями и турецкими куртками. Я достал из кармана деньги и положил сторублевку на пыльную панель рулевого управления. – Сто рублей за каждые двадцать минут тебе хватит? – Хм… – ухмыльнулся он. – Тогда сиди тихо и не рыпайся. На сорок третьей минуте, то есть в 8.37 утра, я увидел, как к подъезду моего дома подкатил серебристый «мерседес»-внедорожник. И сердце мое почти остановилось – значит, все подтверждается, самые худшие из моих предположений. Между тем из передней двери серебристого «мерса» выскочил крепкий, как Сталлоне, парень и шагнул к задней двери, но она распахнулась без его помощи, и оттуда спешно выбрался плотный и бритый наголо Харунов. Как и в Повольске, он опять был в темных очках. Гневно махнув Сталлоне на дверь моего подъезда, он быстро – круглой головой вперед – пошел за ним и скрылся в этой двери. – Все, – сказал я своему хмырю. – Поехали. Он ухмыльнулся: – Бабу свою проследил, что ли? – Езжай. – Далеко? – В центр. Интересно, за сколько времени можно проявить пленку и отпечатать снимки? Впрочем, куда больше, чем этот вопрос, меня интересовало другое. Если от этого Харунова и его Повольского банка развития деньги Романа Кожлаева должны были попасть к Хаттабу, то нельзя ли по этому же каналу – но в обратном направлении – достать Хаттаба? * * * ……………………… ……………………… ……………………… ……………………… * * * Банникову, оказывается, тоже было не до бабьего лета. ЧЕРНЫЙ ПОЯС СПОРТИВНЫЙ ЦЕНТР ДЗЮДО ИМЕНИ В.В. ПУТИНА Именно такая – и огромная – новая вывеска торчала теперь над его подмосковной, в Жуковке, дачей (бывшей дачей Кожлаева). А под вывеской кипела работа – два десятка строителей стучали молотками, визжали сверлами и гремели листовым кровельным железом. Часть внутренних стен и задняя стена дачи были сломаны, а сразу за дачей, во дворе натужно гудел экскаватор, выгребая котлован. Еще дальше, на месте прежнего бетонного забора была чистая и перепаханная тракторами полоса, а за ней два экскаватора ковшами рушили соседскую дачу, стоявшую подле густого сосняка, подступающего с запада к Жуковке. – Ну? Как тебе моя идея? – торжествующе усмехался Банников, шагая по этому строительному раздраю. – Я купил эту хибару, – он кивнул на дом, который рушили экскаваторы, – и сношу его к гребаной матери, чтоб видок был на лес. А здесь у меня будет крытый бассейн но классу люкс – со стеклянными стенами, сауна и джакузи с видом на сосняк. А тут – два тренировочных зала, маты, ринг, ну все как положено. И конечно, лучшие тренеры, самые лучшие! Через месяц все будет готово! «Вэ-Вэ» тут два раза на день проезжает по Рублевскому шоссе – как думаешь, не заедет? А? Еще как заедет! Сюда уже члены его администрации подваливали узнать, почем будут клубные карточки… Ты-то чего приехал? Вышел из запоя? Я подумал, что Банников, конечно, далеко пойдет и без кожлаевских миллионов, и протянул ему стопку фотографий. – А Палметов мне гарантировал, что ты непьющий… – сказал он. – Что это? – Сын Кожлаева. Во Флориде. – О, ну-ка дай… Он внимательно рассмотрел первый снимок, который я сделал скорострельным «Пентаксом» в Кендалле, потом второй, третий… – Что это с ним? – Церебральный паралич, – сказал я. – Дура, бля! – вдруг выругался Банников. – Кто? – Полина, сука! Зачала бы от меня, никакого паралича бы не было! – Это у него не от Кожлаева. – А от кого? – Это у Полины семейное. – Ты откуда знаешь? – Я же был в Нижнем. У ее брата паралич. А кроме того, будь это твой сын, плакали бы кожлаевские миллионы… Но я к тебе не поэтому приехал. Харунов меня заказал. – Что-о?! – Рыжий Банников тут же стал даже не белым, а серым, как раствор цемента в соседнем корыте строителей. – С ч-ч-чего ты взял? Я рассказал про похищение компьютера, ночную засаду в моей квартире и утренний визит Харунова. То, что я ночевал у Полины, в рассказ мой, конечно, не вошло. Сказал, что ночевал на Казанском вокзале. – Так… Понятно… – растерянно проговорил Банников, выслушав меня и глядя в пол. Но я видел, как трусливо забегали его глаза по этому вскрытому полу. – Понятно… – сказал он снова и спросил: – А я там засвечен? – Где? – Ну, в твоем гребаном компьютере! Где! – вдруг взорвался он. – Нет, успокойся. Твоей фамилии нет нигде. – А как же документы по фирме «Возврат»? – Там я управляющий, ты же помнишь. А наше партнерство мы оформили отдельным контрактом у тебя в офисе, и он в твоем сейфе. – Так… Понятно… Так… А кто знает про этого пацана во Флориде? – Ты и я. |