Онлайн книга «У.е. Откровенный роман...»
А у нас только в бэйсменте намокли мебель да днища стиральной машины, этой торпеды «FFE» и компрессора кондиционера… Впрочем, вечером Банников приехал на такси, и следом за ним на тросе прикатила моя «тойота-авалон» с проломленной крышей. Оказалось, Рыжий во время обеда запарковал ее возле своего любимого ресторана «Joe's Stone Crab», и сломанная ураганом пальма грохнулась прямо на машину. Так начался для нас новый, 2002 год. Формальное представление соседям Полины и Банникова состоялось назавтра, на скромной парти в моем иллюминированном бэк-ярде. – Глен, Семента, знакомьтесь, это моя племянница Полина, а это ее жених Виктор… Ив, а это тебе… Ив получил скорострельный лазерный пистолет, гоночную машину с пультом дистанционного управления и вертолет, который ползал по земле в разные стороны, оглушительно стрелял и орал жестяным мегафонным голосом: «Stop! Drop the gun! Fire! Fire!» [51] Счастью Ива не было предела, и его глаза засияли такой же жаждой немедленно стрелять и жать на все кнопки этих игрушек, какая загоралась в глазах у Глена, когда он смотрел на Полину. Но Полина совершенно не замечала этого. Она влюбленной кошкой терлась и ластилась к Виктору, крутя своей восхитительной попкой, кокетливо вскидывала за спину свои золотые волосы, обнимая «жениха» и вообще изображая страсть действительно не хуже Шарон Стоун. Она была так перчено сексуальна и соблазнительна, что у Глена трепетали ноздри и зубы стучали, когда он пил виски с содовой, у меня перехватывало дыхание, и даже Банников, который еще утром, за завтраком, хамски третировал Полину, вдруг завелся и, хватив полстакана виски без всякой содовой, потащил Полину в дом. Я бессильно развел руками и объяснил: – Он завтра уезжает. Извините… – Она очень сексуальна, – сказала Семента. – Пошли домой, Глен. Наутро за Банниковым заехала на лимузине его команда солнцевских Шварценеггеров, и они укатили в аэропорт, а я вызвал «техничку» и на прицепе поволок свою «тойоту-авалон» обратно к ресторану «Joe's Stone Crab» на Саус-Бич. Там я должен был взять у официантов свидетельские показания о падении дерева на крышу моей машины – только тогда, сказал мне Лео из «Кендалл-Тойоты», полиция выдаст «репорт» об инциденте и страховая компания полностью компенсирует ремонт. А на время ремонта Лео – тоже за счет страховой компании – выдал мне совершенно новенькую «тойоту-камри», и вся эта процедура, вместе с дорогой и оформлением полицейского «репорта», заняла ровно три с половиной часа. Следующие два дня мы с Полиной катались по югу Флориды – Саус-Бич, Кий-Вест, дом Хемингуэя, роскошный, для миллионеров, торговый центр «Белл-Харбор-Мол», зоопарк с розовыми фламинго и «Попугаичьи джунгли» возле Кендалл, еще один гигантский торговый центр в Авентуре и «Бабочкин рай» в Корал Спринг. Но даже в этом воистину райском месте, где под прозрачным куполом двух огромных павильонов тысячи разноцветных бабочек – от маленьких, величиной с пятак, до гигантских, величиной с тарелку, – под музыку Чайковского и Дебюсси летают над живыми цветами, ручьями с золотыми рыбами и причудливо стриженными деревьями, – даже в этом раю я не мог отвлечь Полину от мыслей о сыне. – С Ваней! С Ваней нужно сюда приехать! Только вылечить его нужно… – Мы вылечим, – обещал я. – Когда? Когда? – нетерпеливо восклицала она. В субботу утром я наконец дождался, когда Семента вынесла Ива на качели под пальмой, а Глен вышел за местной газетой «Майами геральд», которую в шесть утра развозят по улицам велосипедисты-подростки и прямо на ходу ловко, в синих целлофановых пакетах, забрасывают в каждый двор. Я высунулся из окна: – Доброе утро! Ребята, я еду в Санрайс на фермерский рынок. Хотите со мной? Семента посмотрела на Глена, но он развел руками: – У меня много работы… Извини… Я в этом не сомневался, он всегда притаскивал на уикэнды кипы бумаг из банка, которые ему нужно проверять и обрабатывать. – Мне сказали, там цирк, карусели, – продолжал я. – А ваша племянница тоже едет? – спросила Семента. – Нет. У нее сплин, она спит. – Ну, не знаю… – Семента посмотрела сначала на Ива, потом на Глена. – Езжайте, конечно, – сказал Глен. – Ив будет счастлив. И мы провели на фермерском рынке полдня, потому что это не рынок, а целая ярмарка – с торговыми рядами дешевых тропических фруктов, овощей и цветов; с гигантской барахолкой старых и новых, но уцененных вещей – от обуви и ювелирки до мебели и аукциона автомобилей; с обжорными павильонами с пиццей, вареной кукурузой и сосисками «хот-дог»; с чертовым колесом, каруселью, детской железной дорогой и настоящим цирком под куполом, где, как оказалось, все циркачи, от клоуна и жонглеров до дрессировщицы собак и кошек, – из России и только слоны свои – американские. Ив восторженно визжал на «американских горках», ел со мной воздушную кукурузу «поп-корн», хватался за меня на «чертовом колесе», а в цирке возбужденно показывал пальцем на слонов и даже кричал: «Mammy, look! Look!», [52] что было показателем полной эйфории, поскольку в обычной жизни он не произносил ни слова, а безучастно дремал в своей коляске. Конечно, на обратном пути Ив от избытка впечатлений уснул в машине и проснулся, только когда мы вернулись в Сэндвилл. Семента пересадила его из моей машины в коляску, навесила на эту же коляску сумки с покупками и покатила к себе домой. А я спешно занял НП у окна и засек время по часам. Вот она разгружает на кухне коляску… Пересаживает Ива в манеж с игрушками… Удивленная отсутствием Глена, поднимается на второй этаж, в свою спальню-«мастер-бэдрум» и… Ждать мне пришлось ровно две минуты. Гулко хлопнула парадная дверь их дома, Семента, вся красная, разъяренно выскочила во двор, метнулась к открытому гаражу, бешеной рукой распахнула дверцу «лексуса», прыгнула на сиденье, завела машину и, взвизгнув колесами, с места рванула так, что вышибла медленно открывающиеся створки ворот, и зигзагом умчалась по 45-й линии. Глядя ей вслед, я глубоко вздохнул. Полина сыграла свой «Основной инстинкт», и первый акт спектакля закончился. Однако новое бурное счастье Глена Стилшоу продолжалось недолго. Ровно через три дня к нему и к переселившейся в его дом Полине явился посыльный адвокатской фирмы «Джакоб Хирш и К0» с требованием выселиться в 24 часа. Оказалось, что умные родители Сементы, покупая дом своей дочке, предусмотрительно записали его на себя, а не на нее, и, таким образом, Глен не имел права даже на половину этого жилья. Глен, однако, был американец и знал не только законы, но и местные обычаи. Даже если будет принято судебное решение о выселении, никакая полиция не станет выбрасывать на улицу отца с ребенком-инвалидом, в США не выбрасывают на улицу даже злостных неплательщиков квартплаты. Поэтому на обороте требования о выселении Глен написал: «Выселюсь, если получу развод». А поскольку адвокаты Сементы тоже знали американские обычаи, звонок от «Хирша и K°» последовал ровно через два часа: мистер Хирш приглашал Глена в свой офис для обсуждения условий развода. |