Книга Грех, страница 44 – Кирилл Казанцев

Легендарный криминалист Зимов словно ждал своего воспитанника – сидел на крылечке и мирно дымил сигаретой.

– Привет, Николай! – тяжело поднялся Валерий Павлович.

– Добрый день. Не помешал? – опер пожал руку пенсионера.

– Надеюсь, что он на самом деле добрый.

– К сожалению, Валерий Павлович, не очень.

– Новости насчет следствия?

Зимов, естественно, был в курсе последних событий – Дугин его на этот счет уже просветил. Но не станешь же говорить про это Нежину. Приходилось разыгрывать из себя несведущего.

– Тебе что, срочный совет понадобился?

– Какой уж срочный? – махнул рукой Николай. – Спешить некуда.

– Ну, тогда я сперва кофейку приготовлю. – Зимов вынес на террасу крыльца электрическую плитку, джезву, коробку с молотым кофе – варил не спеша, поучая при этом опера: – Хороший кофе сварить – это большое искусство. Вроде бы все его одинаково варят. А вот поди ты, результат разный. У кого помои помоями. А вот я умею кофе правильно варить.

– Да, кофе у вас всегда отменный.

– Все детали решают. Во-первых, нельзя жалеть самого кофе. Сыпать надо побольше. И не скупиться, покупать дорогие зерна. Самому их молоть. Еще нужно маленькую щепоточку черного перца всыпать, и варить не на простой воде, а на минеральной, – говорил криминалист и демонстрировал свое умение. – Ну, вот уже и пенка появляться начинает, – комментировал он. – До полного кипения никогда не доводи. Только пена вверх пошла, ты сразу же кофе с огня снимай. И дай немного настояться, – Валерий Павлович накрыл снятую джезву маленьким блюдцем.

Нежин сидел, блаженно полуприкрыв глаза, вслушивался в голоса птиц, доносившиеся из ближайшего леса. Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы. А в нос бил пряный аромат правильно сваренного кофе.

– Значит, снова неприятности у тебя? – Зимов разлил кофе по чашкам.

– Лично у меня неприятностей-то и нет. А вот по работе, по службе… В отпуск начальство хочет отправить.

– Выходит, дело с убийствами священников раскрыто?

– Если бы так.

– Я тут новости смотрел, так там передавали, что завод свечной в Свято-Покровском монастыре сгорел. Вроде еще один священник там погиб. Это как-нибудь связано?

– Самым прямым образом. – Нежин вжикнул застежкой «молнии» папки, в которой лежали прозрачные файлики с фотографиями. – Вот что, Валерий Павлович, осталось в сухом остатке. Специалисты из МЧС однозначно определили, что причина пожара – поджог.

– Сперва бензин полыхнул?

– Да, и не одна бочка, – подтвердил Николай.

– А температура, конечно же, такая была, что если там кто и находился, то труп в пепел рассыпался?

– Естественно, воск хорошо горит и жарко.

– Если свечные заводы поджигают – значит, это кому-нибудь нужно, – ухмыльнулся Зимов, произнеся чуть подправленную расхожую цитату из Владимира Маяковского.

– И очень нужно. Особенно если на пожаре сгорают вещественные доказательства и трупы, от которых необходимо избавиться.

– И кто же на том пожаре погиб? – Криминалист отхлебнул кофе.

Николай принялся раскладывать на небольшом столике файлы с фотографиями.

– Вот, – продемонстрировал он одну из них. – На месте пожара обнаружено табельное оружие, принадлежащее командиру отдельного батальона полицейского спецназа майору Крапивину. Сам майор в ту ночь дома не ночевал. После пожара его никто не видел. Получается, что он там и сгорел.

– Ну что ж, – пожал плечами Зимов. – Тут может быть два варианта. Или свои же подельники решили, что майор слишком много успел наворотить, и от него избавились. Или же он имитировал собственную гибель. А сам сейчас где-нибудь за границей ошивается с фальшивым паспортом.

– Видимо, сгорел. Там стрельба была. Куча гильз и от «макарова», и от автоматов. Да и бочки простреленные. Похоже, что его мертвого в огне оставили.

– Скорее всего, так. А еще кто?

– Пара охранников сгорела. Но это так, мелочовка. Главное, что в огне погиб и настоятель монастыря архимандрит Филарет.

– Что, и тело нашли? – поинтересовался Валерий Павлович.

– Тела не нашли. Вот все, что от него осталось, – продемонстрировал Нежин еще одну фотографию.

В изображении отдаленно угадывались останки дорогущих часов «Ролекс», которые имел обыкновение носить иеромонах.

– Так больше ничего и не осталось?

– Ну, еще лужица расплавленного серебра – предположительно от панагии, которую носил архимандрит. Так что почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что он превратился в пепел и с дымом поднялся к небесам.

– Чтобы потом гореть в аду, – добавил Зимов.

– А вот это уже сто процентов. Потому как открылось еще одно очень интересное обстоятельство. За день до пожара на свечном заводе «правая рука» Филарета…

– Десница, в смысле, – вставил Валерий Павлович.

– Не понял?

– Ну, это так «правая рука» по-старославянски называется – десница. Ты что, не слышал: «десница Господня», «посадить одесную»?

– Слышал, конечно. Но из-за этой службы все умные слова забываются. У меня сейчас в голове одна протокольная лексика присутствует.

– Ну так что «правая рука» Филарета?

– Отец Меркурий заказным письмом за день до пожара отправил в Патриархию покаянное послание. Мол, он знал о финансовых нарушениях и махинациях, которые творит в монастыре архимандрит, но пытался его усовестить, призывал покаяться. А тот упорствовал.

– Короче, отец Меркурий написал на Филарета донос, если выражаться протокольным языком?

– Именно донос. И теперь вот что получается. В Патриархии прегрешения архимандрита признают, на это Меркурий и документы представил. Вроде бы выходит, что Филарет осознал, что впал в смертные грехи, и решил вот таким вот нетривиальным способом покарать себя. Поджег свечной завод и сгорел вместе с ним, почему-то прихватив с собой на тот свет майора Крапивина. Нашлись и свидетели, которые показали, что это архимандрит вроде бы киллеров нанял, чтобы священников, знавших о его махинациях, убрать.

– Бред полный получается.

– И я говорю – бред. Но только ни церковное начальство, ни мое так не считает. Мне прямым текстом сказали, что дело это никогда до суда не дойдет. На него все время будут продлевать и продлевать сроки расследования, до бесконечности. И огласки никакой не будет. Хорошо, что еще никому в голову не пришла идея объявить архимандрита мучеником, который сгорел, пытаясь потушить пожар. Все, перспектив никаких – дым в небо, концы в воду. А отца Меркурия, скорее всего, когда траур по архимандриту окончится, назначат настоятелем монастыря.

– А ты кофе-то пей, пей. Хороший получился.