Онлайн книга «Школа боя»
|
– Да уж... – обескураженно пробормотал кто-то из сослуживцев Ромоданова. – Во попали... Повисло тяжелое, напряженное молчание. Говорить никому не хотелось. – Э, да ладно вам! – Толян вытащил очередную бутылку немецкой водки с названием "Русская". – Все нормально будет! Давайте еще выпьем! С этими словами ефрейтор свернул бутылке "голову", разлил водку по кружкам... – Поднимаем!.. Выпили... Закусили... Ромоданов, чувствуя, как глубоко внутри разливается тупая, черная злоба, почти с ненавистью посмотрел в сторону входа в расположение, возле которого традиционно спали молодые. – Вот мы с вами два года, семьсот тридцать дней умирали в этой гнилой Германии... Родине служили... – рассуждал изрядно захмелевший старший сержант. – А салаги службы не видели... И скоро в Союзе тащиться будут... Увольнения, посылки, отпуска... – Да-а... – поддержал кто-то заместителя старшины. – Несправедливо... – Ну, ничего! – Ромоданов завелся. – Я им напоследок устрою службу!.. Старший сержант встал с места, начал расстегивать пуговицы на курточке "пэша". – Да оставь ты их, Леха! – попросил Колядин. – Пусть спят! Им еще завтра пахать! – Ты вспомни, как сам "духом" был!.. – Заместитель старшины сбросил курточку, оставшись в неуставной тельняшке. – Вспомни сержанта Мазитова! До хера ты у него тащился?! До хера спал?! Но не умер! И человеком стал! Солдатом! Толян сокрушенно махнул рукой. Да, было такое... Но давно... Он уже и забыть-то про это успел. Ну по крайней мере старался забыть... – Дневальный! – Заместитель старшины вышел на середину расположения. Бегом – руки высоко подняты и согнуты в локтях – прибежал дневальный из молодых, громко топая сапогами. Изможденное лицо, впалые щеки, какое-то застарелое отупение в воспаленных глазах... На затянутом до предела ремне болтается штык-нож... – Товарищ старший сержант! Дневальный по роте рядовой!.. – Отставить! – негромко буркнул Ромоданов. – Знаю, что дневальный... Слушай приказ: "духам" и "лимонам" – подъем. Строиться в сушилке через три минуты, форма одежды – номер один. Время пошло! – Есть! – Дневальный развернулся через левое плечо и бегом бросился выполнять команду. Уже через минуту по полутемному расположению замелькали тени полуодетых людей. Старший сержант не спеша, на ходу разминая кисти рук и слегка поводя широкими плечами, вышел в сушилку. Остановился перед реденькой шеренгой наголо остриженных исхудавших пацанов. – Равняйсь! Сми-ирна! – Подбородки качнулись в сторону и вернулись назад. – Вольно... Товарищи разведчики!.. Сейчас старший сержант явно подражал кому-то из офицеров роты. Вполне возможно, что замполиту. – ...Вы являетесь элитой армии! И в любой момент должны быть готовы выполнить боевой приказ командования и Родины! В любое время суток вы должны быть готовы вступить в бой с противником! Поэтому сейчас мы с вами проведем внеочередное занятие по рукопашному бою! Заложив руки за спину, Ромоданов прошелся вдоль строя, заглядывая в лица солдат... – Свободный спарринг со мной! Тот, кто меня сделает... Короче, будет жить "дедом"! Добровольцы есть?.. Добровольцев не было. "Рукопашка" была коньком старшего сержанта, еще до армии занимавшегося в секции карате. И связываться с ним себе дороже... – Добровольцев, значит, нет... – с недовольством отметил заместитель старшины. – Никто не хочет жить "дедом"... Ссыте, салабоны?! Ответом ему была тишина. Молодые стояли опустив глаза. Они действительно боялись... То, что заместитель старшины называл "свободным спаррингом", как правило, превращалось в обычное избиение. А Ромоданов "берегов" никогда не видел. И жалости не знал. Старший сержант еще раз прошелся перед строем. Взгляд его упал на одного из молодых. – Рядовой Горный! – Я! – Солдатик вздрогнул и втянул голову в плечи. – Выйти из строя! – Есть! – Босые ноги звонко зашлепали по бетонному полу сушилки. – Рядовой Горный, сейчас перед вами не я... – старший сержант ткнул себя пальцем в грудь, – сейчас перед вами – военнослужащий блока НАТО! Убей врага! Солдатик колебался. Ему очень не хотелось быть избитым... – Ну!!! – Заместитель старшины поднял руки на уровень груди. Горный тоже принял какое-то подобие боевой стойки... Он уже понимал, что его в любом случае поколотят. И собирался оказать хоть какое-то сопротивление. Хищно ухмыльнувшись, старший сержант сделал быстрый скользящий шаг вперед. Этот салабон ему не нравился с самого начала. Слишком умный, городской... Слабосильный, но ставит что-то из себя, чмо... Горный, широко размахнувшись, неловко махнул кулаком. Было заметно, что драться он совсем не умел... Ромоданов, нырнув под руку рядового, стремительно и точно пробил по корпусу, в печень и селезенку. Солдат задохнулся и скрючился от нестерпимой боли. А старший сержант, захватив его голову, дважды ударил коленом в лицо, вкладывая в эти удары всю свою силу и злость... Отшвырнул вырубленного рядового в сторону – тот тяжело упал на кипу старых шинелей. – Вот так, – сказал Ромоданов. – Ни хрена вы ни к чему не пригодны, чмошники. Только "чернягу" хавать... Наверное, он бы продолжил избиение молодых – глаза уже искали следующую жертву, – но в сушилку вошел Колядин. Полуобняв земляка за плечи, тихо зашептал ему на ухо: – Слышь, Леха, кончай, а?! Пойдем еще по пять капель тяпнем... Там еще осталось... – Подожди... – Старший сержант подошел к заворочавшемуся на шинелях Горному. – Слушай сюда, боец! Ты проиграл... Поэтому сейчас ты оденешься и принесешь бутылку водки и пачку "цивильных" сигарет! Тебе на это час. Время пошло, солдат!.. Горный приподнял голову. Окровавленное лицо, бессмысленный, "плывущий" взгляд... – Ты понял, солдат?! – Ромоданов норовил вывернуться из цепких рук "земы". – Время пошло! – Понял, товарищ старший сержант... – Горный встал на ноги, но его слегка "штормило". – То-то... – Ромоданов позволил земляку увести себя, но напоследок бросил: – Горный – умыться и вперед! Время идет... Остальные – отбой! Рядовой Иван Горный прошел в умывальник, поплескал холодной водой в лицо... Саднили разбитые губы, распухший нос не дышал... – Сука! – На глазах молодого проступили слезы. – Сволочь! Скобливший бритвенным лезвием писсуар дневальный отвернулся – он не желал становиться соучастником "преступления". Обзывать "старого", даже за глаза, – это, знаете ли, чревато... |