Книга Галера для рабов, страница 38 – Кирилл Казанцев

– Ну все, мерзавцы… – хрипела Алиса, плюясь во все стороны. – Теперь вы нас взбесили окончательно, теперь вы испугом точно не отделаетесь…

– Ты еще угрожаешь, зараза? – рычала Евгения Дмитриевна, хлеща официантку по щекам.

– Прекратите, люди, опомнитесь, вы этим только хуже делаете… – извивалась Виолетта Игоревна.

– На рею этих ведьм! – ржал Зуев.

– Вяжите их крепче! – подпрыгивал впадающий в экзальтацию Бобрович. – Чтобы не развязались, пока мы остальных оприходуем…

Женщин скрутили на совесть, а чтобы не несли всякую чушь, заткнули рты кухонными тряпками. Они извивались на полу, злобно вращали глазами.

– Прикройся, бесстыдница! – воскликнула Маргарита Юрьевна, одергивая на Алисе задравшуюся юбку. Та изогнулась дугой, выстрелила в блондинку сцепленными пятками – но Маргарита Юрьевна проворно отскочила, а Алиса замычала от боли в потянутых мышцах. Юбка снова задралась, и все присутствующие при этом непотребстве дружно оскалились.

Распахнулась дверь, и на пороге вырос взволнованный стюард Малышкин – он прибежал на шум. Распахнул глаза, челюсть отвалилась до пола.

– Сам пришел, – возликовал полковник. – Ну, держись, дружок, – шагнул к порогу, схватил стюарда за грудки и заволок на камбуз. Тот запоздало ойкнул, но тяжелый кулак обрушился на челюсть, и работник, теряя сознание, стек на пол. Его тут же принялись упаковывать…

Механик Панов был «локализован» в машинном отделении. Сквозь иллюминаторы, расположенные выше ватерлинии, по напичканному механизмами пространству растекался бледный свет, блуждали солнечные зайчики. Он успел подняться с продавленной раскладушки, ярко контрастирующей с ультрасовременным интерьером судна. Растерялся, узрев надвигающееся несчастье.

– Эй, а вы чего это? – потянулся за разводным ключом, но разгоряченные полковник и Бобрович сбили его с ног, а полковник, знающий толк в деликатных вещах, слегка придушил. Подоспела блондинка со своей бечевкой, и через несколько минут механик превратился в конвульсивно подрагивающую куклу.

– Пусть валяется, – дрожал от нетерпения возбужденный Костровой. – Развиваем успех, господа, развиваем, у нас еще много дел… Ну, смотри, сука, – погрозил он мозолистым кулаком связанному механику, – если развяжешься, на глаза мне лучше не попадайся, уяснил?

Блондинка первой вырвалась из машинного отделения на простор. И вдруг встала столбом в дверях, повернула побледневшую мордашку.

– Господи, там опять крики… Мне кажется, это Желтухин…

– Не задерживайте, Маргарита Юрьевна, вы здесь не одна, – надавил на нее Вышинский, и оба вылетели на левый борт, едва не покатившись по палубе. Полезли остальные, возбужденно пыхтя. На палубе до их появления что-то происходило, блондинке не почудилось! От борта в районе кормы отлетела согнутая крючком фигура, метнулась за тыльную часть надстройки. Но когда толпа «пещерных людей» вывалилась на кормовую палубу, там уже никого не было – незнакомец успел переметнуться на правый борт и раствориться в примыкающих проходах. Бобрович побежал за ним – и вернулся, плюясь с досады.

– Кто это был? – рявкнул он, перевешиваясь через борт. По устоявшейся традиции, никаких мертвых тел возле судна не плавало. Но люди всматривались в пучину, играющую солнечными зайчиками.

– Боже мой… боже мой… – впадала в лихорадку Маргарита Юрьевна. – Я точно слышала, как кричал Желтухин… Неужели и его сбросили в море…

– Вам могло померещиться! – злобно выкрикнул полковник. – Мне уж самому какая только хрень не мерещится… Что за черт тут пробежал, Маргарита Юрьевна? Соберитесь, вспомните!

– Не знаю, – бормотала Статская, зябко обнимая себя за плечи. – Ей-богу, не знаю… Вроде бы помощник капитана… как там его… Он так быстро пролетел…

– Мне тоже показалось, что это Шварц, – сказал Вышинский, опасливо поглядывая за борт. – Брр, какая жуть… Они что тут, совсем с ума посходили? Они соображают, что творят?

– А вы еще не поняли, что это театр абсурда? – выжимала из себя улыбку Евгения Дмитриевна, но ее тоже колотило. – Мужчины, в чем дело? В театре антракт? Мы собираемся доводить дело до конца? Какая разница, кто это был – Шварц или нет, ему все равно от нас не спрятаться. А Желтухин, если погиб, то пусть вода ему пухом, его ехидная физиономия навсегда останется в наших сердцах…

Капитан Руденко был пойман в собственной каюте. Он выволакивал из-под кровати кожаный чемодан с личными вещами, и прокопайся полковник еще немного, капитан всадил бы ему в грудь из ракетницы!

– Ах ты, падла, волыну заныкал?! – безумный ураган сбил ошеломленного капитана с ног, он покатился по полу. Расторопный полковник тут же сунул трофей за пояс, перевернул чемодан и высыпал содержимое на пол.

– В эмиграцию собрался, тварь? – загоготал Костровой. А остальные распинали упирающегося капитана, держали руки, ноги, а Маргарита Юрьевна уже вязала его набитой рукой.

– Что вы делаете, остановитесь! – взывал к рассудку пассажиров капитан. Но люди, одержимые манией, превращались в животных.

– Усы у него проверьте, усы! – пыхтела Маргарита Юрьевна, сноровисто справляясь с путами. – Вдруг оторвутся, если дернуть!

– Да вроде не отрываются, – удивлялась Евгения Дмитриевна. – Значит, надо посильнее дернуть… – она рвала усы со всей дури, но те не отрывались. А капитан исходил криком от вспарывающей боли. – Ладно, черт с ним, пусть будут настоящие, – сконфуженно заявила женщина, поднимаясь с колен. – Настоящему преступнику ведь ничто не мешает отрастить усы?

– Попался! – взревел полковник, вытрясая из свернутого полотенца сотовый телефон фирмы «Сименс» – такие были в ходу лет десять назад. – Что, голубчик, запретил работодатель брать с собой средства связи? Под угрозой лишения гонорара, говоришь?

– Бинго! – восторженно вопила Статская, выхватывая у полковника мобильник.

– Какие же вы кретины… – плевался и вертелся капитан. – Эта штука все равно разряжена, у нее старый аккумулятор, это жена мне сунула на всякий случай, я даже не знал о нем… А если и не так, в этом квадрате все равно нет сотовой связи.

– Заткнись! – махал полковник кулаками перед его носом. Потом стащил наволочку с подушки, принялся скручивать и запихивать ее в глотку капитану.

– Не работает, – помрачнела Статская, отшвыривая телефон. – Этот кусок кирпича даже не включается, убедитесь сами…

– Тихо… – вдруг сказал полковник, прикладывая палец к губам. И все застыли, навострив уши. Из коридора донесся шорох, скрипнула половица.

– Коридорный? – предположила Евгения Дмитриевна.

– Да вроде прибрали коридорного… – возразила Статская.

– Ах да…

Полковник Костровой был сегодня на коне. Он уже летел с проворностью легкоатлета к двери, распахнул ее, вытряхнулся в коридор. Испуганный вскрик, и кто-то затопал, спасаясь бегством. Обуянные охотничьим азартом, пассажиры повалили из каюты. По коридору улепетывал помощник Шварц, а полковник, улюлюкая и сквернословя, уже догонял его – он несся страусовыми прыжками, стремительно сокращая дистанцию. Догнал, подсек ногу – и покатились оба, создавая в узком пространстве яростную возню. Послышался шлепок затрещины, испуганный помощник ответил симметрично – пяткой в грудь, полковник охнул, выбыв временно из баталии. Но когда тот метнулся с низкого старта, полковник предпринял отчаянный рывок, выбрасывая руки, схватил его стальными клешнями за лодыжки. Шварц извивался, сопел от натуги, а полковник гоготал, впиваясь ногтями в живую плоть. Женщины обогнали мужчин, вырвались вперед – они словно ведьмы, способные постоять за свое право на жизнь. Но Евгения Дмитриевна споткнулась о торчащую, как коряга, ступню Кострового и стала неодолимым барьером для разогнавшегося Вышинского. Блондинка выбежала на финишный отрезок трассы, с победным воплем оседлала Шварца, стала хватать его за руки. Оба яростно возились, делая страшные глаза. Подоспели Бобрович с Зуевым, прижали руки помощника к полу. Но тот сопротивлялся, он обладал достаточной силой, чтобы противостоять четырем безумным «дикарям».