Книга Крах лицедея, страница 28 – Чингиз Абдуллаев

— Вы за ней следите? — усмехнулся Дронго.

— Нет. Но я догадался, где она может быть. Сеньора Ирина так много рассказывала мне о ваших подвигах, что у меня не возникло сомнений, где я могу найти ее.

— Кажется, мне пора уезжать, — заметил Дронго, — когда живой человек превращается в памятник самому себе, это всегда плохо.

— Что случилось, Бернардо? — поправив рубашку, к ним вышла Ирина.

— Полицейские нашли у Галиндо эскизы, — пояснил Бернардо, — консультант показал их Карраско, и тот пришел в ярость. Это же самый настоящий промышленный шпионаж. Сеньор Карраско считал сеньора Галиндо порядочным человеком.

— Я не понимаю, что происходит? — спросил Дронго. — Энрико Галиндо срисовал новые работы Карраско?

— Да. И консультант обратил внимание на эти рисунки, лежавшие в его чемодане. Именно поэтому они составили протокол и изъяли их. А теперь показали эскизы сеньору Карраско. Можете себе представить, как он ругался. Это означает, что Галиндо больше никогда не пригласят на подобные мероприятия. Пабло Карраско достаточно мстительный человек, чтобы забыть о подобном бесчестном поступке.

— Значит, Карраско уже видел рисунки?

— Конечно, видел. И сразу узнал свои работы. Я лично не завидую Галиндо. Карраско может выгнать его из отеля прямо сейчас.

— Наверное, про эти эскизы Галиндо и говорил мне, когда возмущался действиями полицейских, — вспомнил Дронго.

— Вот именно, — гневно сказал Бернардо. — Боюсь, что его карьера в Испании уже закончена.

— Вот видишь, — Дронго повернул голову к Ирине, — мне всегда казалась странной его преувеличенная любовь к сеньору Карраско, его показная восторженность и сентиментальность.

— Нужно найти Галиндо, — твердо сказала Петкова. — Если он только перерисовал чужие новинки, это не такой страшный грех. Но если он еще и убийца…

— Только не говорите таких слов при Карраско, — посоветовал Бернардо, — для него собственные работы имеют ценность гораздо большую, чем жизнь Исаака Рочберга.

— Поэтому Рочберг был обречен, — совершенно серьезно заключил Дронго. — Я иду с вами, только разрешите мне переодеться. Я быстро, а идти нам недалеко — Галиндо живет по соседству со мной.

Ирина кивнула и вместе с Бернардо вышла из номера. Они недолго постояли в коридоре, тихо переговариваясь. Спустя пару минут Дронго присоединился к ним.

— Звоните, — предложил он Бернардо, когда все трое подошли к двери соседнего номера. Тот нажал кнопку звонка и прислушался. За дверью было тихо.

— Кажется, там никого нет, — хмуро сказал он.

— Неужели все-таки Галиндо, — тревожно спросила Петкова, — но мы проверяли… Его действительно приглашали сюда на презентацию новых работ Карраско.

— Может, он не тот человек, за кого себя выдает? — предположил Бернардо. — Нужно передать комиссару Рибейро, чтобы Галиндо искали по всему отелю. Вполне вероятно, что он захочет исчезнуть.

— Давайте позвоним комиссару, — согласилась Ирина.

Бернардо достал мобильный телефон. Набрал номер.

— Сеньор комиссар… — начал он говорить.

— Подожди, — перебил его комиссар, — где ты сейчас находишься?

— В правом крыле здания, — ответил Бернардо, — опять что-то случилось?

— Срочно направляйся в левое крыло. В апартаментах Карраско произошло какое-то ЧП. Он только что позвонил. Просит меня прийти. Я буду там через минуту.

Бернардо убрал аппарат и тревожно взглянул на Дронго и Петкову.

— Что-то случилось, — сообщил он с озабоченным видом, — комиссар Рибейро попросил меня срочно подойти к номеру сеньора Карраско. Извините. — Он повернулся и побежал по коридору.

— Стойте, — крикнула ему Ирина, — мы с вами.

Они побежали следом за Бернардо. Спустившись во двор и обогнув бассейн, Дронго и Ирина устремились к противоположному, левому крылу отеля и догнали Бернардо у лифта. Запыхавшись, все вместе заскочили в кабину.

— Надеюсь, с Пабло ничего не случилось, — сказал, тяжело дыша, Бернардо.

Кабина остановилась, створки дверцы раскрылись, и они выбежали в коридор. Между апартаментами Карраско и номером его пресс-секретаря стояло несколько человек, среди которых был и сильно расстроенный Рамон. Вот уже пятнадцать минут Пабло Карраско звонил и стучал в дверь, призывая сеньору Ремедиос открыть ему, но она не отвечала. При этом Рамон уверял, что сеньора в номере.

Было заметно, как нервничает Карраско. Он требовал, чтобы кто-нибудь открыл дверь и впустил его в номер сеньоры Очоа.

— Почему он так нервничает? — не поняла Петкова.

— Не знаю, — ответил Дронго, — я думал, ему нравятся только молодые мужчины и совсем не нравятся старые девы. Видимо, я ошибался. Иначе зачем он так сходит с ума?

— Откройте, — кричал Карраско, — мне нужно попасть к ней в номер!

Рядом с ним стоял бледный Антонио Виллари. В толпе собравшихся был и Тургут Шекер, который поднялся сюда со второго этажа на крики испанского ювелира.

— Успокойтесь, сеньор Карраско, — попросил портье, оказавшийся среди тех, кого успел вызвать Рамон, — мы можем открыть дверь запасным ключом, но сначала нужно убедиться, что все в порядке. Сейчас сюда прибудет комиссар Рибейро. Он просил о каждом подозрительном случае докладывать лично ему.

— Сейчас же откройте дверь, — продолжал кричать Карраско, не слушая разумных доводов. Он был явно не в себе.

— Сеньора Очоа может спать или принимать ванну и не слышать наших звонков, — пытался урезонить его красный от волнения портье.

В этот момент к номеру подошел комиссар с двумя полицейскими. Он выслушал короткое сообщение портье:

— Наш дежурный охранник Рамон уверяет, что сеньора Ремедиос Очоа находится в номере, а сеньор Карраско просит открыть дверь, чтобы в этом убедиться. Что нам делать?

— Открывайте дверь, — разрешил комиссар.

Портье вздохнул, достал из кармана запасной ключ и открыл дверь.

— Подождите, — расталкивая всех, первым кинулся внутрь Карраско. Он даже не посмотрел по сторонам, сразу бросившись к стенному шкафу, в нише которого был вмонтирован стальной сейф.

— Может, вы нам объясните, что происходит, сеньор Карраско? — поинтересовался Рибейро. И в этот момент Карраско издал страшный вопль. Он повернулся и взглянул на комиссара безумными глазами.

— Она меня обокрала, — свистящим шепотом сказал он, — она меня обокрала, — как помешанный повторял он.