Книга Когда умирают слоны, страница 41 – Чингиз Абдуллаев

– Работы у нас много было. Больше ничего не замечал.

– Ваша верность погибшему генералу вызывает уважение, – кивнул Дронго, – но я не собираюсь писать о нем статью или перечислять в некрологе его заслуги. Мне важно понять, почему его убили. Что именно произошло?

– Он многим мешал, – сразу сообщил Чхиквадзе. – Такие люди всем мешают. Вот поэтому его и убили…

– Вы были вместе с ним в последней командировке? – уточнил Дронго, поняв, что необходимо задавать более конкретные вопросы.

– Мы ездили в Вашингтон в составе делегации.

– Он вел себя нормально?

– Конечно. Он всегда умел себя держать. Знаете, какой человек был. Настоящее золото. Настоящий мужчина.

– Мне говорили, что во время командировки между ним и генералом Аситашвили постоянно вспыхивали ссоры. Вы не были свидетелем таких размолвок?

– Они не ссорились, они спорили о своих делах. Нормальный спор двух генералов. Разве мужчины не могут поспорить?

– Могут, но у них были разные позиции по договору о приглашении сюда американских специалистов.

– Кто вам сказал? – слегка удивился Чхиквадзе. – Вы знаете, как генерал любил свою родину, как хотел, чтобы Грузия была свободной?

– Не сомневаюсь. Но, по моим сведениям, у него бывали споры тактического характера с генералом Аситашвили. Ваш начальник считал, что военные слишком форсируют события. Разве не так?

– Военные часто ничего не понимают, – презрительно заметил Чхиквадзе. – У них лозунг «бей-беги». Им нужно больше денег на технику и на оборудование, больше зарубежных гостей, чтобы пускать пыль в глаза. Им нужна маленькая война, чтобы все видели, какие они герои. А полицейским нужен мир. И мы лучше других понимаем людей, потому что каждый день общаемся с обычными гражданами. Мы знаем, что у людей совсем другие проблемы.

– Говорят, что большинство ваших офицеров, которые были с вами в командировке, поддерживали Аситашвили.

– Кто говорит? – сразу спросил Чхиквадзе. – Вам наверняка об этом рассказали сами военные.

В коридоре послышался шум, чьи-то голоса. Приехавшая новая пара охранников сменяла прежних.

– Вы бывали в доме Гургенидзе? – поинтересовался Дронго.

– Много раз. У него такая хорошая семья.

– Мне говорили, что вы его дальний родственник?

– Верно. Но он был достаточно принципиальный человек, чтобы не придавать значения такому факту. Ни при каких обстоятельствах, даже во время боевых действий.

– Гургенидзе мог впустить к себе незнакомого человека через черный ход?

– Не знаю. Думаю, что нет. Но если ему нужно было сделать так, чтобы никто не узнал об их встрече, он мог бы впустить человека через черный ход.

– Вы когда-нибудь поднимались к нему через внутренний двор?

– Нет, никогда. Я всегда входил через парадную дверь. Но у Гургенидзе могли быть причины, по которым он не хотел посвящать в свои секреты членов семьи.

– Понятно. Вы знаете, кто первым прибыл на место происшествия?

– Об этом знают все близкие семье люди. Несчастная жена генерала позвонила его младшему брату Автандилу Гургенидзе, попросила его приехать. А уже затем позвонили в полицию и в «Скорую помощь».

– Вы не приезжали в тот день к генералу?

– Когда узнал о случившемся, сразу приехал. Я был дома, когда мне позвонили. Поэтому оделся и поехал. Как только вошел в дом, сразу увидел Автандила Гургенидзе и заместителя министра национальной безопасности Теймураза Чхенкели. Мы вместе сделали опись документов в кабинете генерала. Трупа уже не было, – Чхиквадзе тяжело вздохнул. – Мы были с ним как братья. Я его очень уважал…

– Вы сделали опись документов?

– Мы забрали все бумаги, которые хранились у него в кабинете. Документы и бумаги мы перевезли в МВД, к полковнику Джибладзе. На следующий день их просмотрели. Ничего особенного в них не обнаружили. Приезжал Автандил и тоже смотрел все документы вместе с нами.

– Вы знали, что дочь генерала Гургенидзе работает в представительстве американской фармацевтической компании?

– Знал, – сразу нахмурился Чхиквадзе.

– Вам не понравился мой вопрос? – уточнил Дронго.

– Не понравился, – кивнул Чхиквадзе. – Вы в чем-то подозреваете моего погибшего руководителя?

– Почему вы так решили? Мне важно знать, насколько он был осведомлен?

– В чем осведомлен? – зло спросил Чхиквадзе. – Нужно было знать генерала, чтобы понять, как он злился, когда ему стало известно, что его дочь взяли на работу в фирму, где она практически ничего не делала, получая большую зарплату.

– Почему же он не настоял на ее увольнении?

– У Этери были большие проблемы с мужем, – пояснил Чхиквадзе. – Поэтому отец не стал настаивать на ее увольнении. Ему казалось, что, занявшись работой, она отвлечется от своих проблем. Ее муж – карьерист и бабник, Этери не хотела терпеть рядом с собой такого слизняка.

– Вы знаете, по чьей рекомендации ее приняли на работу?

– Об этом знали все близкие генерала. Супруга Гурама Мирцхулавы ее подруга…

– Нет, – остановил его Дронго, – вы же знаете, что это неправда. – Чхиквадзе нервно дернулся. Отвернулся. И ничего не спросил. – Кто рекомендовал Этери Гургенидзе на работу в эту компанию? – повторил вопрос Дронго. – Только не рассказывайте сказки о ее подруге… Не забывайте, я имею возможность узнать более точную информацию от самого господина Мирцхулавы.

– Вейднер, – выдавил Чхиквадзе. – Ее рекомендовал туда Брэтт Вейднер, руководитель филиала фонда Карнеги в нашей стране.

– Почему он это сделал?

Чхиквадзе хотел что-то сказать, но промолчал.

– Почему он так заботился о дочери генерала?

Чхиквадзе молчал, отвернувшись.

– Говорите, – попросил Дронго. – Нам нужно установить истину.

– О чем говорить, если вы все знаете?

– Ее рекомендовал Вейднер?

– Да.

– Он хотел оказаться полезным ее отцу?

– Да.

– Мне сообщили, что Брэтт Вейднер и его заместитель уехали месяц назад в Америку и вернутся в Тбилиси через несколько дней. Вы встречались с ними в Вашингтоне во время вашей командировки. Я не спрашиваю, утверждаю.

– Откуда вы знаете? – встрепенулся Чхиквадзе.