Книга Братва для полковника, страница 32 – Фридрих Незнанский

— Я не уверен, — поскреб затылок Липовских. — Только в последние дни он какой-то смурной стал и подозрительный, чего раньше не водилось. Все за женой приглядывал… — Липовских встал: — Так, мне на сцену пора. Ты же будешь до конца здесь? У нас потом свой сейшн намечается, тусняк, только музыканты и приближенные особы. Приходи, будет круто!

— Обязательно! — пообещал Денис и немедленно удрал. У него уже дьявольски болели уши.

Итак, кое-что прояснилось. Но не все. Окончательные ответы можно было получить только у самого Клюева. Узнал он об измене жены или нет, оставалось загадкой. И все еще было неясно, какую роль во всей этой истории играла горничная Аня Стоцкая.

Денис поднялся в свой люкс, достал ноутбук, подключился к Интернету. Проверил почтовый ящик. Там было два сообщения от Макса.

…

«Больные в Склифе чувствуют себя лучше и норовят сбежать»

И

…

«Студень посылку получил, результатов пока нет».

Денис выключил компьютер, зашел в ванную. Подкрасил рыжеющую бороду и брови. Посмотрел на себя в зеркало со всех сторон, остался доволен. Обязательно надо сфотографироваться, а то когда еще у него будет такой дурацкий вид.

Денис вспомнил вкус пива «Гессер» и вдруг, к собственному неудовольствию, понял, что хочет воспроизвести эти ощущения. Ах да, есть же бар! Он порылся там, но пива не нашел вовсе. Ну и ладно.

Денис надел теплую куртку, достал из сумки шапочку, чтобы замаскировать свою приметную лысину, и вышел из номера. «Лексусом» решил не пользоваться, Лариса Жолдак жила недалеко, и это было кстати. Днем Денис разжился картой города и теперь знал, как пробраться к ней дворами буквально за десять минут. Лариса Жолдак жила в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме на бульваре Победы, который пересекался с улицей имени Двадцати шести бакинских комиссаров. Денис обратил внимание, что большинство улиц и проспектов в городе носят классические советские названия, видно, эпидемия переименований Придонска не коснулась. Между тем никакого сильного влияния или даже присутствия в городе компартии или другой «красной» силы не чувствовалось. Видимо, это шло от консерватизма городских властей — пятидесяти-шестидесятилетних мужиков, скорей всего, и в союзные времена, занимавших теплые места. Ну ничего, подумал Денис, вот станет мэром Райнис, он вам покажет капитализм с человеческим лицом. Или Кравцов! Тот ведь вообще всех жить обещает научить. И появится тут сквер Рокфеллера или площадь Абрамовича.

Денис позвонил портье и заказал пять бутылок пива «Гессер». Так, на всякий случай, пусть будут. И не в баре, а в холодильнике.

На выходе из номера его задержал телефонный звонок. Денис вернулся:

— Алло?

— Дорогуша, куда же ты пропал? — сказал добродушно-обидчивый голос. Это был Белозерович.

— Я сам тебя весь вечер искал! — оперативно соврал Денис. — Только сейчас уже, боюсь, поздновато.

— Конечно, поздно, — капризно возразил Белозерович. — У меня же режим! Я должен хорошо выглядеть. Увидимся завтра, ладно? А сейчас, дружок, позови, позови свою мадам. У меня к ней деловое предложение.

— Ее нету, загуляла где-то. Но я ей все передам.

— Э нет, — захихикал Белозерович. — Я сам ей все передам. Просто скажи, чтобы завтра с утра позвонила в телецентр.

Денис пожал плечами и оставил для Аллы записку.

Глава вторая

Лариса Жолдак жила скромно. Это Денис понял, едва переступил порог ее квартиры. Старые выцветшие обои, облезлые плинтусы.

— Я понимаю, Денис Андреевич, — сказала она вместо приветствия, — маскировка маскировкой, но я вас уже второй день жду!

— Извините. — Он снял куртку и поискал, куда бы ее повесить.

Лариса показала на гвоздь в стене.

— Все немного сложнее, чем мы себе представляли, — сказал Денис. — Куда проходить, на кухню?

— Почему на кухню? В комнату, пожалуйста. Мы с дочкой пирог печем, сейчас чай пить будем.

В комнате все стены оказались увешаны фотографиями различной давности с одним и тем же сюжетом: это были групповые школьные снимки, как правило, черно-белые, и все — выпускных классов. Денис внимательно рассмотрел некоторые из них. На самой старой, немного выцветшей, стоял год выпуска — 1969-й. Какое эти снимки могли иметь отношение к Ларисе?

Денис повернулся к хозяйке с немым вопросом.

— Это квартира моего отца, — сказала Лариса. — Я переехала сюда, когда ушла от мужа.

— А когда вы ушли от мужа?

— Когда поняла, что он слишком слаб, чтобы быть поддержкой в моей борьбе.

Она одержимая, подумал Денис. Хорошо еще, что не пришельцев искать просит. Хотя как знать.

— Нет, я имел в виду дату. Когда это произошло?

— Три недели назад.

Теперь стало понятно, почему квартира в таком состоянии. Здесь еще недавно жил одинокий пожилой мужчина, для которого, видно, интерьер не имел особого значения.

Денис решил вернуться к Евгению Галину.

— А ведь ваш муж, кажется, обеспеченный человек, да?

Лариса внимательно посмотрела на него. Потом сказала:

— Вы с ним уже разговаривали? Что вы о нем знаете?

— Я с ним не говорил. Я посчитал делать это неразумным — до того, пока не встречусь с вами. У него вроде бы в городе какой-то бизнес, кажется, алкогольный завод? — Денис намеренно ошибся.

— Не алкогольный, а безалкогольный, — поправила Лариса. — И не в городе, он в поселке, в двадцати километрах от Придонска. Давайте оставим моего мужа в покое, он никакого отношения к делу не имеет. К сожалению, Евгений перепуган, так же как все остальные… Вы, кажется, интересовались фотографиями? Это все папины ученики.

— Он был учителем?

— Он был директором школы, — с гордостью сказала Лариса. — Почти тридцать пять лет.

— Когда он ушел на пенсию?

— Он не уходил на пенсию.

Денис точно помнил, что в справке, которую достал для него Турецкий, было сказано: «…64-летний Дмитрий Антонович Жолдак сидел с двумя друзьями-пенсионерами в пивной „Радуга“.

— То есть он работал в школе?

— Конечно.

Ага, сообразил Денис, это кое-что меняет. У Жолдака просто уже был пенсионный возраст, он, наверно, как и положено после шестидесяти лет, получал пенсию, но все равно продолжал работать. Так что эта фраза: «с друзьями-пенсионерами» — ничего не меняет… Нет-нет, она была внесена в отчет не случайно. Сидел в пивной. Пил пиво. С друзьями. Какими друзьями? Друзьями-пенсионерами. Значит, и сам такой же. А то, что он был директором школы, осталось вне справки, как несущественная для следствия деталь. Здесь может быть зарыто какое-то животное, может, щенок, а может, что и покрупнее.