Книга Тот, кто знает. Том 2. Перекресток, страница 92 – Александра Маринина

Вика сладко потянулась в постели, включила бра над головой и посмотрела на стоящий у изголовья будильник.

- Сколько там натикало? - спросил Игорь, не поворачиваясь.

- Половина первого. Тебе пора?

- Еще целый час есть. Я обещал подъехать к двум, жену привезти со съемок.

- Они что, ночью снимают? - удивилась Вика.

- Ну да, ночная Москва им нужна. Моя жена около двух освободится, а вся группа будет до рассвета работать. У них поточный метод, все ночные сцены на улице за один раз снимают. Как стемнело - так и начали.

- Не понимаю, - раздраженно сказала девушка, выключая свет, - неужели твоя супружница не может сама до дома доехать? Почему ее обязательно нужно встречать? Тоже мне, барыня!

- У нее нет машины.

- Так купи ей тачку, пусть сама разъезжает, куда ей нужно. Почему мы с тобой должны зависеть от графика ее съемок?

- Умолкни, - грубо ответил Игорь. - Не твое дело.

Он не собирался объяснять молоденькой Вике, что Ирина отказывается от машины, за которую заплатили бы, разумеется, родители Игоря. Ей хотелось заработать деньги самой, и вот теперь такая возможность предоставилась, ее пригласили сниматься в двадцатисерийном фильме для телевидения, и, по ее подсчетам, гонорара за съемки должно будет хватить на недорогую иномарку. Съемочных дней у Ирины в этом фильме достаточно, но поскольку она не звезда, а всего лишь недавняя выпускница ВГИКа, почти год сидевшая без работы, то платят ей не так уж много. Конечно, Ирка - баба не капризная, она без всяких обид взяла бы такси и доехала до дома, но предки этого не понимают. Еще утром, узнав, что невестка будет работать до середины ночи, стали требовать, чтобы Игорь непременно сам поехал за ней. Не собачиться же с ними… И без того отец давно уже косо смотрит на него, догадывается, что Игорь снова начал шляться и изменять жене. Мать молчит пока, но ее сурово поджатые губы говорят о том, что и она в курсе. Только Ирка, святая душа, ни о чем не догадывается, порхает, щебечет, планы строит. Доверчивая она - просто удивительно! Никогда ни о ком плохо не подумает, пока ее буквально мордой в правду не ткнешь.

Вика будто мысли его прочла, тут же спросила:

- А на такси она не может доехать? Все-таки это эгоизм: заставлять мужа в два часа ночи везти ее со съемок. Она-то после сегодняшнего, небось, отсыпаться будет до обеда, а тебе завтра рано на работу вставать.

- На себя посмотри, - Игорь даже не старался быть вежливым. - Если я от тебя прихожу в два часа ночи - это, по-твоему, нормально, а если жену со съемок привезу - уже эгоизм?

- Сравнил, - фыркнула девушка. - Ради меня можно и пострадать, если бы я не была лучше твоей жены, ты бы сейчас здесь не лежал и не урчал, как кот, обожравшийся сметаной. Кстати, она не догадывается?

- Она - нет. Предки догадываются, но пока молчат.

Вика села в постели, зябко передернула красивыми голыми плечами, натянула простыню.

- А что будет, когда они перестанут молчать?

- Что будет, что будет… Начнут мораль читать, плешь проедать. Жену против меня будут настраивать. Я - такой ужасный, безнравственный, чудовищный, а она - святая. Они в ней души не чают. Ирочка то, Ирочка се… Как будто она им родная дочь, а я - пришлый зятек, к тому же не очень удачный.

- Слушай, а чего ты с ними не разъедешься? - спросила Вика. - Живешь как под колпаком у Мюллера, за каждый шаг отчитываешься. Я давно заметила, ты, когда домой спешишь, все больше о предках своих говоришь, что, мол, они ругаться будут. Жена у тебя и вправду святая, если ничего не замечает, тебе с ней одной легко было бы. Зачем же мучится?

- Не хочет она разъезжаться, - нехотя объяснил Игорь.

- Кто не хочет? Твоя мама?

- Да нет, мама как раз не против, предки сколько раз предлагали разменять квартиру, а жена ни в какую не соглашается.

- Не может быть! Почему? Каждая нормальная женщина хочет разъехаться со свекровью и жить своим домом. Я, например, даже с родными родителями жить не могу.

Игорь снова замолчал. Не пересказывать же молоденькой благополучной Вике, выросшей с мамой и папой, историю Ирины и все эти разговоры о разъезде, неоднократно возникавшие и заканчивавшиеся неизменно одним и тем же: ее слезами.

- Пожалуйста, Елизавета Петровна, Виктор Федорович, не надо, - говорила она. - Я нашла свою семью, мне так хорошо с вами, я вас так люблю. Вы мне родителей заменили, мне всю жизнь так этого не хватало.

Мать таяла, отец снисходительно улыбался, и тема размена квартиры временно забывалась, снова всплывая только тогда, когда Игорь безобразно напивался, громко хамил жене, а потом Ирка просила у его родителей прощения за шум и беспокойство. Ей было неловко за него, она его стеснялась, как будто такое поведение мужа - исключительно ее собственная вина. Нет, она точно святая.

Но Вика всего этого не поймет. Да и не нужно ей об этом знать, это его внутрисемейное дело, к которому временная (а он ни минуты не сомневался, что роман с Викой скоро закончится) любовница не должна иметь никакого отношения.

- Сделай мне кофе, - попросил он, - а то за рулем усну.

Вика сползла с кровати, накинула изящный пеньюар, пару раз взмахнула щеткой, приглаживая растрепавшиеся волосы.

- Тебе сюда принести?

- Не нужно, я, пожалуй, тоже встану.

Он прошел в ванную, быстро принял душ, натянул светлые легкие брюки и рубашку с короткими рукавами. Все равно на работе приходится переодеваться в форму, так что можно позволить себе ходить без пиджака и галстука. Он пригладил расческой влажные после душа волосы и удобно уселся в кресле рядом с низким широким столиком. Вика принесла кофе и бутерброды. Прозрачный пеньюар распахивался при каждом движении, выставляя на обозрение ее точеные формы, и Игорь любовался девушкой, не скрывая удовольствия.

- Ты красивая просто до ужаса, - восхищенно констатировал он.

- А твоя жена? Как у нее в смысле внешности?

Вика Ирину ни разу не видела, в тот день, когда Игорь познакомился с ней у Жоры Грека, жена была на съемках и поехать с ним за город не смогла.

- Тоже красивая.

- Красивее меня? - недоверчиво прищурилась Вика.

Игорь задумчиво оглядел девушку, что-то прикидывая.

- Пожалуй, да. Вас нельзя сравнивать, вы совершенно разные. Ты - тонкая, стройная, хрупкая блондинка…

- А она - маленькая и толстая?

- Ну что ты, у нее рост метр восемьдесят. Как у манекенщицы.

- А фигура?

- Отличная у нее фигура. Только она крупная, статная. И брюнетка. Я же говорю, вы принадлежите к разным типам. И в своем типе вы обе самые красивые. Удовлетворена?