Онлайн книга «Конец фильма»
|
Похождения неразлучной троицы, собственно, и послужили поводом для знакомства с Морозовым, который тогда был в этом районе участковым, впрочем, как и сейчас. — Вот же зараза! — хохотал Морозов. — А я тогда все бомжатники перетряс. Двое даже сознались. Денис рассмеялся. — Цыганенок! — досмеивался Морозов. — Как ухитрился? Вы ж еще, по сути, пацанами были! — Дурное дело нехитрое, но трансформаторные будки горят будь здоров, там же масло, — пояснил Денис. — А вообще, идея была такая — поджечь, а потом мужественно потушить. — Пожарники хреновы, — беззлобно сказал Морозов. Грязнов внимательно посмотрел на него: — Сергей Петрович, а вы ведь знали, да? Что это Цыган, знали? Морозов лукаво улыбнулся: — Я? Откуда?! — Знали, — кивнул Грязнов. Морозов вздохнул: — Отец — в тюряге, брат — тоже. Что ж теперь, и его в колонию? А? Ты бы посадил? Грязнов пожал плечами. — Я не смог, виноват, — сказал Морозов. — Да бросьте, Сергей Петрович, пацаны на вас молиться должны. — Это нормально, Денис, — отмахнулся Морозов. — Нормально? Вон недавно в соседнем РОВД мальчишка влетел к начальнику, в руке что-то, замахнулся и кричит: «На пол, лежать! Всех взорву!» Начальник и бухнулся на колени: не убивай! Потом оказалось эскимо. А этот пацан перед девчонкой геройствовал. Так вкатали герою — по первое число за вооруженное нападение. Вот это нынче нормально. А мы?.. нахмурился Денис. — Чего это тебя так развезло? Грязнов не ответил, только желваки обозначились на скулах. — Ты держись, — сказал Морозов. — Кирилла, к сожалению, не вернешь… Они подъезжали к дому Медведева. — Марик! — Миша! — Старик! Денис так и замер с открытым ртом. Вакасян и Варшавский обнимались и чуть не целовались, как самые сердечные приятели. Денис уже давно постановил себе — с этими киношниками не пытаться что-либо выстроить логически, но чтоб такое! Только недавно по всем каналам крутили, как Вакасян Варшавского во всех смертных грехах обвинял. И — на тебе! На поминках было не так людно, как в прошлый раз. Собственно, уместились за одним столом, — не пришлось даже и раздвигать — Цыган, Лена, Грязнов, Морозов, продюсер с режиссером, Максимов, Ксения, еще трое актеров, которые играли главные роли в сценарии Кирилла. Цыган неохотно оторвался от компьютера Кирилла, когда Лена позвала всех к столу. Варшавский налил всем водки. — Прошу тишины, — сказал, вставая, Вакасян. Но едва стол затих, Грязнов сказал: — Спасибо. Садитесь. Вакасян покорно опустился. Какое-то время было тихо и неловко за столом. Потом встала Лена: — Я плохая христианка, я не знаю, кажется, сегодня душа Кирилла покидает нас, да? Никто не ответил. — Честно говоря, не понимаю, что такое душа, может, это наша память? Трое за этим столом знали Кирилла с детства. Это Денис, — кивнула она на Грязнова, — Миша, — она кивнула на Цыгана, — и Сергей Петрович, кивнула она на Морозова. — Если они будут Кирилла помнить, душа его не умрет. Извините за пафос… Я не привыкла… — Не дай бог привыкнуть, — сказал Цыган. — Я Кирилла забыть не смогу, — сказала Лена. Грязнов исподлобья посмотрел на нее. — Я его люблю. Это так… — Губы у Лены задрожали. — Давайте помянем его, — попросила она. Все встали. — Только не чокаться, — напомнил Морозов. Лесная изба. Интерьер. Они чокнулись. Звонко, весело, многократно. — Быстро, быстро, надо выпить, пока бьют! — торопил Антон. Куранты пробили двенадцать раз. — Ура! — закричал Сабанов. — Ура! — закричали Некрасов, Галя, Белоусов и старик. — Целоваться! — приказал Антон. Они обцеловались друг с другом по-разному. Парни между собой, ерничая, а с Галей нежно. Старик поцеловал ей руку. — До нового века семь лет! — сказал Антон, накладывая салат. — Шесть, считать не умеешь! — сказал Белоусов. — Ага! Прямо счас! — рассмеялся Антон. — Новый век начнется в две тысячи первом году! — В двухтысячном! Владлен Николаевич, — обратился к старику Белоусов, — как? — Антон прав, хоть он мне и сын, — сказал старик. — Какая разница! — грустно произнесла Галя. — Я стала на год старше! Вот что обидно. Все, как по команде, расхохотались. Больше всех заливался старик. — Ну а теперь прошу налить и выслушать. — Не гони, Игорек! — попросил Белоусов с набитым ртом. — Так, всем нолито? Отлично. Уважаемая изба! — поклонился на все четыре стены Сабанов. — Уважаемый Владлен Николаевич! — поклонился старику Сабанов. — Уважаемые товарищи… — Совок! — Мы не коммунисты! — Господа! — Хорошо, уважаемые друзья. Перед вами пророк. — Где? — Кто? — Покажи! — Я. Хочу напомнить вам события тех далеких для всех нас дней. Когда мы заблудились в лесу, помните? — Сабанов посмотрел на Белоусова. Правильно? — Да. — Женька, повтори, что я тогда говорил! — Да ты много чего говорил! — Нет, я тогда всем кое-что напророчил. — Что мы с голоду помрем! — сказал Антон. — Это твои слова, — сказала Галя. — Ты говорил — встать! Всем встать! Я думал, ты офицером станешь. — Я сказал, что когда-нибудь мы еще будем смеяться над этими страхами, помните? — Ты так сказал?! — искренне удивился Белоусов. Все на секунду задумались. — Ну что, — выждал паузу Сабанов. — Пора? И они действительно стали хохотать, орать, перебивая друг друга: — Вода — писк!.. — А там — крысы!.. — А я потом эти макароны… — Одна нога у человека короче… — Я так и не видел голой!.. Владлен Николаевич вертел головой, улыбался, набивал трубку табаком. Актер, играющий в фильме Владлена Николаевича, поднялся. — Мне пора, — сказал он. — Леночка, держись. |