Онлайн книга «Гении исчезают по пятницам»
|
«Как это?» — удивился водитель. «Вот и мы оторопели, а он все ржет не переставая. Тут женщина и говорит: ради бога, сделайте хоть что-нибудь, уже полчаса смеется. Оказалось, что он упал в большой сугроб. Не повредил себе ни одной косточки, представляете? Только шок страшнейший. Вот он и ржал как идиот. Ну у нас доктор опытный был, всего в жизни насмотрелся. Взял ка-ак врезал ему по физиономии…» — Слушай, Сева, я, кажется, знал того мужика! — оживился Щербак. — Еще когда в МУРе работали, взяли одного форточника, так он очень похожие вещи рассказывал… — Иди ты, — сказал Голованов. — Не лень столько языком чесать? В районе Карамышевской набережной последовал сигнал из диспетчерской, заставивший «скорую» развернуться: их ждал вызов на Беговой улице — острый приступ панкреатита. Выехали на проспект Маршала Жукова, оттуда через Хорошевское шоссе и новую развязку — на Беговую. Оказалось, что дом, из которого поступил вызов, — это центральное здание ипподрома. Одному из работников администрации стало плохо. Щербак с любопытством разглядывал монументальное здание с лошадьми на фронтоне. — На театр вообще-то похоже. — Точно, — сказал Голованов, — особенно учитывая, что там внутри — казино и ночной клуб. Медики тем временем вышли из своей машины и в сопровождении ожидавшего их швейцара зашли внутрь. — А где же сам ипподром? — поинтересовался Щербак. — Что-то я не пойму. Лошадки и так далее? — Ты тут не был разве никогда? — Внутри — нет, не приходилось. — Ипподром — с другой стороны, его здание заслоняет. С обратной стороны — там трибуны, беговые дорожки по кругу, ну и все такое… Что же делать, а? А вдруг водила ни при чем, а с фельдшерицей Сибиряковой есть о чем пошептаться? Может, мне туда сунуться? Тебя она уже в морге видела… — Да не дергайся ты, — посоветовал Щербак. — В конце концов, можно утешаться тем, что тут никаких ученых быть не может. Подождем и все узнаем. «Тэк-с, — раздался голос водителя, — а это что тут у нас? Книжечка? Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что наша недотрога читает. Хм… Во дела… Да что это такое, елы-палы?!» Щербак с Головановым напряглись, но тут водитель, словно по заявкам радиослушателей, повертев книгу в руках, пробормотал: «А. Шеметов. „Японские кроссворды“. Серия: Домашняя энциклопедия. Хорошенькое дельце! Это ж какая домохозяйка такое осилит?!» В машину вернулась Лидия Федоровна, не то что-то забыла, не то что-то срочно понадобилось. «Не стыдно в чужие вещи заглядывать?» — притворно строго спросила Лидия Федоровна. «Так она ж на сиденье валялась». «А если бы это письмо было?» «Но не письмо же! Это ж книжка!» «Ну а если бы письмо? Тогда бы вы тоже его прочитали?» «Вот положит письмо, — огрызнулся водитель, — тогда и поглядим». Фельдшер что-то взяла и вышла из машины. Сыщики увидели, что в руке у нее белый медицинский саквояж. Щербак приоткрыл дверцу и поднял с асфальта листок бумаги. Там было написано: «1-й заезд (белый) 12 час. Жер. и коб. рожд. 2000 г. с суммой выигрыша не более 3134 бал. Дистанция 1600 м. 1. Ниагара 2-я — рыж. коб. рус. 2. Ла Пас — гн. жер. рус. 3. Акапулько — гн. коб. рус. 4. Бюст — гн. жер. рус. 5. Сосна — рыж. коб. ам. 6. Дафнис — гн. жер. ам. 7. Гиацинт — сер. жер. рус. 8. Авторитет — гн. жер. рус.». На оборотной стороне шло малодоступное описание характеристик лошадей и имена наездников. — Сева, ты бы на кого поставил? Голованов глянул мельком и пожал плечами. — А я бы — на Авторитета, — поделился Щербак. — Внушает уважение, согласись… Тут у Голованова на поясе джинсов ожил телефон. Это из «Глории» звонил Макс. Выяснить ему удалось немногое, но ключевые моменты и так подтверждали то, что сыщики уже некоторое время видели своими глазами или, точнее, слышали своими ушами. Согласно служебным характеристикам, фельдшер, пятидесятидвухлетняя Лидия Федоровна Степанцова, была опытным специалистом и добрейшей души человеком, каким, собственно, и положено быть фельдшеру. А тридцатичетырехлетний водитель машины «скорой помощи» Михаил Шулейко работал в больнице последние три года, а до того тоже шоферил в самых разнообразных местах. Характеризовался главным образом как любитель поспать и поболтать. Ни Михаил, ни тем более Лидия Федоровна под следствием и судом никогда не были и в конфликтные отношения не вступали. — В общем и целом, — подвел предварительный итог Голованов, — коллеги Сибиряковой подозрений не вызывают. Голованов решил изменить тактику. Он оставил Щербака прослушивать «скорую» и дальше, а сам отправился на улицу Удальцова. Пора было взяться за соседей Сибиряковой. Щербак ждал, время от времени бросая взгляд на листок, который подобрал. На часах было 11.55. А заезд в 12. Может, стоит рискнуть? А что, если, пока он будет бегать, Сибирякова вернется? Нет, так рисковать нельзя, профессионал он или нет, в конце концов? С обратной стороны ипподрома донесся гул. Видимо, лошади и наездники готовились к старту. Щербак вышел из машины и подошел к решетке, рядом с которой был вход к трибунам и кассам. С этой позиции ему была видна и машина «скорой помощи», и своя собственная, и даже кусок ипподрома. Внезапно появилась лошадь, она почему-то тащила за собой тележку с человеком, рядом с ней еще несколько таких же. Они обогнули круг и скрылись из виду. Щербак понял, что старт он не услышал. Посмотрел назад: водитель «скорой» дремал на руле. Ага, сообразил Щербак, наездник — это когда мужик в коляске сидит, а если он верхом на лошади, тогда — жокей. Дистанция тысяча шестьсот метров, это круга три-четыре, наверно… Лошади появились в поле зрения еще раз, теперь уже интервал между ними был значительный, первой неслась какая-то гнедая. — Ага! — закричал Щербак. Он помнил, что трехлетка Авторитет — гнедой. Правда, и большинство других тоже, но сейчас это было неважно. Спустя минуту лошади появились снова, и опять впереди была гнедая, правда теперь уже другая. — Ага! — завопил Щербак. Ему, в сущности, было все равно, сейчас все гнедые для него были Авторитетами. Еще круг, и гонка кончилась. Щербак понял это, потому что наездники больше не гнали своих лошадей, проехав еще уже спокойно и давая своим четвероногим отдышаться. Тут из громкоговорителя раздался металлический голос диктора: — В первом заезде жеребцов и кобыл двухтысячного года первым пришел… Авторитет. Вторым пришел Бюст. Третьим… Вау! |