Книга Кровавый чернозем, страница 22 – Фридрих Незнанский

— Во-первых, Паша прав, — сказал Пузырь, — в МУРе эксперты хорошо работают… Вы с Колькой оставили там свои… ксивы!

— Им же с чем-то сравнить надо? — робко предположил Филимон.

— Это вторая часть дела. А первую вы им сами сделали.

— Я этот труп выкраду.

— Поздно.

Молча проехали аж до моста перед Текстильщиками.

— Пузырь, а ничего, что Паша тебя по имени зовет?

— Какая разница? Кликуха еще более того… Скрываться надо на деле. Чтоб никакой зацепки не было.

— А что с Колькой?

— Да ну его! Такие нервы лечить надо. Ты его и вылечишь. Тебе, Филя, придется стать доктором.

— Как это? — Филимон вытаращил глаза, притворяясь, что не понял, о чем идет речь. — Почему я?

— Потому что Колька понимает, что мы его оставить не можем. И он думает, что его… затушит… дядя Саша. Мы с Пашей специально его так… Чтоб он на тебя не думал. А ты его… когда дело сделаем… Перед отходом.

— Ну… Я всего-то только пару раз… Тогда этого пустобреха с телефоном. Просто подвернулся…

— И правильно сделал! Все точно! Молодец!

— А рыжую пожалел… Мы с Колькой понятно… А дядя Саша — и голос Филимона затих.

Тогда он просто хотел помочь Кольке, показать, что не страшно. Поддержать его… Дружить с Колькой было не просто. Не то что постороннему Паше, а и самому Филимону. Несмотря на жестокую спортивную и армейскую закалку, Колька оказался неприспособленным к обычным мокрушным делам.

— В Чечне, — говорил он после первого дела, — была война, я близко не видел, в кого стрелял из автомата. А тут… Я же видел его глаза, когда он умирал. И как он руками…

Именно там ему пришлось впервые в жизни стрелять. Он страшно нервничал, даже плакал по ночам, с трудом приспосабливаясь к такой «работе». Он и от природы человек вспыльчивый, резкий, тщеславный вскоре превратился в комок перевозбужденных, просто раскаленных нервов. Ему казалось, что его, как молодого салабона, поставили на самую опасную и грязную работу, что никто этого не ценит по-настоящему, что его не по заслугам обделяют вниманием и деньгами.

И вообще Колька в этой бригаде существовал исключительно из-за Филимона. Это Филька предложил своему балашихинскому дядьке отдать сына в обучение. Колька — двоюродный брат Филимона. И оба они до сих пор тщательно скрывают эту свою родственную связь. Потому что Пузырь, видимо все просчитав намного заранее, еще тогда с особым упором сказал:

— Филька, нам нужен болван! Найди крепкого дурака, который бы мокрухой занялся. Только подальше ищи. Денег обещай много.

Вот это «денег много» и подвело. Не стал Филимон отдавать много денег чужому. Своего, хоть и дальнего, родственника нашел. Еще и радовался…

Пузырь затормозил перед красным фонарем светофора.

— К тебе Колька тянется, я же вижу, — сказал он, закуривая. — Это нам на руку. Он тебе доверяет и не подумает… А он может… Хитрый, сука! Должно быть, понимает, что после большого дела его… потушат.

— Понимает, — кивнул Филимон, еще не придумав, как он будет спасать своего брата. Но допустить его смерть — ни за что!

— На него всех мертвяков и спишем.

— Никто не поверит!

— Надо сделать, чтоб было правдоподобно. Чтоб адвокатам в случае чего было за что уцепиться. Это их дело — списать. Они справятся.

— А мы уже нацелились сдаваться? — нагло спросил Филимон.

— Филя, друг ты мой сердечный! — вздохнул Пузырь. — Я тебя прекрасно понимаю. Жалко, конечно! Парнишка молодой. Боевой товарищ. Ну, немножко нервный… А что делать? Как еще подстраховаться? Ты сам придумай что-нибудь получше. Ну, давай!

Филимон напряг все свои умственные способности, и его осенило: если он сейчас откажется, то Пузырь сам сделает. Больше некому! А потом… Придет и самого Фильку, другана и одноклассника, мочить.

— А Пашу оставляем? — сглотнув слюну, спросил Филимон. — Он тоже очень много знает.

— Вот поэтому и не можем его, — Пузырь медленно проехал мимо стеклянного «домика» ГИБДД и повернул на МКАД. — Он еще нужен.

— Он все время красится, усы клеит, морщины рисует.

— Да, это он умеет. — Пузырь с восхищением чмокнул губами. — В упор ничего не разглядишь! Натурально! Вроде старикашка. А через минуту глянь — и хрен поймешь кто…

— И сигнализацию лучше его никто не понимает, — Филя вспомнил главную специализацию Пашки.

— Сделаем дело, потом отлежимся какое-то время, — планировал между тем Пузырь, — отдохнем…

— А почему Кольку обязательно нужно?…

— Чудак-человек, — Пузырь улыбнулся недогадливости друга, — нам нужно обрубать хвосты. Ясно?

Филимон кивнул.

— Вот мы и представим ментам, что все бандиты погибли в этом последнем деле.

— А деньги? Они же будут искать пропавшие деньги!

— Никакие деньги не пропали. Их вообще нет!

— Как это? — невероятно удивился Филя.

Пузырь, выворачивая на шоссе, с удовольствием наблюдал за растерянным выражением лица своего школьного товарища.

— Эти деньги, — медленно выговорил Николай Иванович, по школьной кличке Пузырь, — они переправляют нелегально. А значит, это нам на руку — фраера эти никогда не расколются, что у них бабки увели. Максимум скажут: была, дескать, попытка кражи. И все. Ну, там, пацан-отморозок нечаянно нарвался на охрану, успел их замочить, а они в последний момент ранили его… оказалось, что смертельно… И все! Менты поглядят, походят, бумажки напишут, сверят все, как надо… И получится, что это был наш Колька. Теперь он в могиле. Мы принесли цветы и плачем за оградкой.

— Но… и по прошлым делам ясно, что он был не один!

— Кому это нужно? — Пузырь обгонял одну машину за другой. — Ментам? Им тоже этот геморрой с расследованием не нужен. Им бы поскорее дело закрыть и в шкаф положить. Мы им и поможем. Ты что, за себя боишься? — Пузырь даже повернулся к Филимону. — Да ты чего? Мы же с тобой кореша, братаны! Если с тебя хоть волос упадет, да я всему городу пасти порву!

Так с уверениями в вечной и верной дружбе они въехали в деревенские предместья родного райцентра. По обеим сторонам широкого и гладкого шоссе замелькали небольшие кривые домики, покосившиеся заборы, черные дощатые сараи.

Шоссе превратилось в улицу, асфальт тоже местами кончился, вернее, местами сохранился — дорога представляла собой хитросплетение ухабов и канав. Машина Пузыря сначала несколько раз подпрыгнула со скрежетом и грохотом, потом Николай Иванович сбавил скорость и принялся лавировать между ямами.

В детстве городок казался огромным, добраться из одного района в другой — целое путешествие. Потом обнаружилось, что городок как раз по размеру подростков — все рядом, все под рукой, все известно и понятно, кто, кому, что и где. Чуть позже это и стало главным препятствием. Все все знают. Ничего невозможно сделать, оставшись в тени. На ферме пропала корова — все знают, что ее завалили Пузырь с Филькой. Сожрали, сколько смогли, а оставшееся мясо продали директору рынка.