Книга Последняя роль, страница 31 – Фридрих Незнанский

— Ох, ну и упрямец же вы, Александр. — Алина вздохнула. — Ну, хорошо. Дайте-ка мне каталог.

Александр Борисович протянул женщине розовый альбом. Она открыла последнюю страницу и достала из-за обложки два цветных снимка.

— Вот она — ваша Марго. Держите!

Турецкий взял фотографии, едва сдерживая волнение. На первом девушка была изображена в фас. На втором — вполоборота. Стройная, темноволосая, с челкой ниже бровей, густо накрашенная. Симпатичная, но не эффектней, чем остальные. Однако главное для себя Турецкий выяснил сразу.

Александр Борисович поднял взгляд на Алину.

— Алина, вам ведь всё равно не нужны эти снимки? Могу я их забрать себе?

— Зачем они вам? — удивилась та.

— Друг просил. Он просто влюбился в эту вашу Марго.

Алина прищурила глаза и внимательно посмотрела на Турецкого.

— Довольно странная просьба, — сказала она.

— А мой друг вообще очень странный человек, — с иронией заметил Александр Борисович.

— Я заметила. Знаете, Александр, честно говоря, мы никому из клиентов не дарим фотографии девушек. Тем более, без их разрешения. Не думаю, что я могу сделать исключение для вас.

— А мне кажется, что можете.

Турецкий достал бумажник, вынул их него пятидесятидолларовую купюру и положил на столик.

— Пятьдесят долларов? — вскинула брови Алина.

Турецкий поднял палец.

— За одну фотографию. Это не дешево.

— Гм… — В глазах Алины зажегся алчный огонек. — Что ж, думаю, мы можем сделать исключение для такого щедрого гостя, как вы.

— Вот и замечательно.

Александр Борисович взял один из снимков, тот, на, котором Марго была в фас, и сунул во внутренний карман пиджака.

Алина проделала тот же фокус с пятидесятидолларовой купюрой.

— Ну, что, Александр, — улыбнулась она, — не желаете продолжить культурную программу с одной из наших девочек?

— Желаю. Но не знаю, какую выбрать.

— Выберете Диану. Отличная девочка, при этом не из Украины, а наша соотечественница — из Ростова. Кстати, иногда она работала в паре с Марго, — с хитрой улыбкой добавила Алина. — За плечами у Дианы большая школа. Если пожелаете, можете взять ее в паре с другой девочкой — брюнеткой или рыженькой.

— Может быть, потом, — улыбнулся в ответ Турецкий. — А пока мне хватит одной Дианы.

— В таком случае, допивайте коньяк и следуйте за мной. Я провожу вас к ней. Да, и еще, у нас оплата вперед. Турецкий кивнул и протянул ей стодолларовую купюру. Как было написано в рекламном листке.

Алина подала Турецкому руку, дождалась, пока он встанет, вывела его из холла и повела по довольно узкому коридорчику.

— Вы меня прям как маленького, — усмехнулся Александр Борисович.

— Ой, простите. — Алина выпустила руку Турецкого из своих теплых, влажным пальцев.

— Да я, вроде, не возражал.

Алина обернулась, и они обменялись улыбками. Пройдя по коридорчику еще несколько шагов, Алина остановилась возле одной из дверей и тихонько в нее постучала.

— Диана, солнце мое, ты готова встретить гостя?

— Да, Алиночка! — послышалось из-за двери.

Алина повернулась к Турецкому.

— Здесь я вас оставлю, — сказала она. — Если будет что-то нужно — пошлете Диану. Приятного вам вечера, Александр. Надеюсь, вы помните, что заплатили только за один час.

— Да, разумеется. Я дальше решу, в зависимости от обстоятельств.

— Хорошо, буду иметь в виду.

Алина поправила рукою волосы, одарила Турецкого ослепительной улыбкой и величественно удалилась.

«Ну, братец, держись!» — сказал себе Александр Борисович и толкнул хрупкую дверь. Перешагнув порог комнаты, он сразу попал в альков. Широкая кровать, застеленная синим шелковым бельем, полумрак, тихое потрескивание свечей. На кровати юная особа лет двадцати с копной белокурых волос, уложенных в какую-то немыслимую прическу.

28

— Добрый вечер! — улыбнулась девушка, вставая с кровати и подходя к Турецкому.

— Здравствуй! — отозвался Александр Борисович несколько смущенно. Чувствовал он себя в этой ситуации довольно глупо и не совсем четко себе представлял, каким образом он будет «раскручивать» девчонку, однако надеялся, что в процессе общения стратегия поведения выстроится сама.

— Как мне тебя называть? — спросила девушка, заглядывая Турецкому в глаза.

— А мне тебя? — ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.

Девушка улыбнулась еще шире и ослепительней.

— Я Диана!

— А я Александр.

Путана положила Турецкому руки на плечи и, приблизив губы к его лицу, с придыханием проворковала на ухо:

— Александр — мое любимое мужское имя. В нем столько мужества.

— Да, мне тоже нравится, — согласился Турецкий. — А вот Диана не очень. Тебе бы больше подошло имя Маша или Марина.

— Почему? — удивилась девушка.

— У тебя милое и очень симпатичное русское лицо, — ответил Турецкий.

Девушка несколько секунд раздумывала, вероятно, пытаясь определить, комплимент это или наоборот — затем запрокинула голову и рассмеялась.

— Желание клиента — закон! — сказала она со смехом. — Для тебя я буду Машей! Кстати, время пошло с того момента, как ты вошел в комнату.

— Какое время? — не понял Турецкий.

— Твое время, — с улыбкой сказала девушка. — Ты же заплатил за час. Так вот, пять минут из этого часа мы уже проболтали. Если хочешь, чтобы осталось время на ласки, топай скорей в душ.

— Погоди, — остановил девушку Александр Борисович. — Давай-ка присядем.

Девушка пристально на него посмотрела, потом усмехнулась.

— Вот оно что, — сказала она. — Вы — любитель поговорить. Что ж, дело ваше. И деньги ваши. — Она села на кровать, подождала, пока Турецкий расположится в кресле напротив, и поинтересовалась: — Ну? И о чем вы хотите поговорить?

— Об одной твоей подружке, — сказал Турецкий.

— Вот как? — Улыбка улетучилась с ярко-накрашенных губ путаны. — Вообще-то, я не обсуждаю с клиентами своих подружек. У нас такой закон. Если, конечно, вы не хотите, чтобы она к нам присоединилась. Если так, то я…

— Нет, — сказал Александр Борисович, качнув головой. — Сюда мы ее пригласить не сможем, потому что она уже не работает в салоне.

— Хм… — сказала задумчиво путана и взяла с тумбочки пачку сигарет. — Я закурю?

— На здоровье.

Александр Борисович посмотрел, как она прикуривает, и тоже потянулся было за сигаретами, однако вовремя себя осадил. Нет уж, на этот раз обойдемся без никотина. Бросать так бросать.