Книга Отважное сердце, страница 33 – Патриция Хэган

– Да. – Слово вырвалось из ее сжатых губ, хотя она до последнего мгновения пыталась всеми силами сдержать его. – Да, Майлз. Боюсь, что да. – Она не могла лгать брату.

Он прижал ее ладонь к своему лицу.

– Я не вынесу, если она умрет. Клянусь! Все несчастья в прошлом, какими бы ужасными они ни казались, ничто по сравнению с этим.

Он продолжал говорить, и Джули не прерывала его.

– Она захотела подержать ребенка, и когда я дал ей сына, она выглядела как ангел… как Божий ангел с ребенком на руках. Словно они вдвоем в любую секунду готовы вознестись на небо. А еще показалось жуткое – словно она уже умерла и держит на руках не ребенка, а самое себя. Потом она улыбнулась – это была самая милая улыбка, которую я когда-либо видел. И она стала укачивать малыша, и заснула сама, и до сих пор не проснулась… – Его голос прервался.

Джули осторожно обняла брата, и они зарыдали, держась друг за друга, как за спасательный круг.

Когда уже не осталось слез, Майлз выпрямился и мягко отстранил Джули. Затем, глядя на опускающееся солнце, он вдруг заявил:

– Я знал о них… об отце и тете Адели.

Джули в изумлении уставилась на него, потрясенная его словами.

– Я думал, что ты тоже знала, но скрывала от меня, так же как молчал я. Если это не так, прости, я не хотел причинить тебе боль.

– Как ты догадался?

– Однажды я спустился по задней лестнице и увидел, как они целуются в темноте. Они меня не заметили. Даже не догадывались о том, что я знаю. Вот почему дядя Найджел убил его.

– Это не доказано, Майлз, – торопливо заметила Джули.

– Какая разница, – отмахнулся брат от ее возражений. – Отца застрелили, когда он возвращался из города. Стреляли из засады. Он и дядя Найджел перед этим о чем-то спорили в портовой таверне. Никто не знает, в чем там было дело. Но дядя Найджел той же ночью исчез, и никто его так никогда больше и не видел. Так что совершенно ясно, что произошло. Он убил отца и скрылся. Это очевидно, даже если бы мы с тобой и не знали, что у него имелся чертовски веский мотив. Никто никогда не говорил об этом с матерью, потому что ее жалели, но знаешь что? – Он быстро взглянул на нее. – Я думаю, она тоже догадывалась.

Джули не ответила. Она не хотела продолжать эту тему, но если это отвлекает Майлза от его теперешних страданий, то пусть говорит.

– Да, она предполагала, – продолжал он, скорее разговаривая сам с собой, чем с Джули. – Должна была догадаться. Думаю, Томас тоже знал. – Он помедлил секунду, потом неожиданно заявил: – Знаешь, он ведь тебя любит.

Джули медленно кивнула. Да, она знала об этом, и, может быть, если бы не та ужасная связь между его матерью и ее отцом, она и Томас могли бы быть вместе. Эта мерзость стеной стояла между ними. А теперь сердце Джули принадлежит Дереку.

– Это же был сущий ад, правда? – горько рассмеялся он. – Наша жизнь была попросту ужасна, ты согласна со мной?

Она продолжала молчать. Тогда Майлз прошептал:

– Мне хочется умереть вместе с ней. – Его голос сорвался, он опустил голову.

Наконец Джули сказала:

– Жизнь еще не кончена, Майлз. У тебя теперь есть сын. Если Тереза умрет, она останется жить в нем, держись и не забывай об этом, когда тебе будет тяжело. Какой бы печальной ни казалась тебе жизнь, – продолжала Джули, – думай о счастливых временах, вспоминай свою любовь, радостные мгновения.

Он медленно поднял голову, взгляд его стал задумчивым, на губах появилась печальная улыбка.

– Тереза говорила, что если будет мальчик, она назовет его, как меня, но я этого не хочу. Поэтому мы договорились назвать его в честь наших отцов – ее и нашего с тобой. Он будет Дарреллом Джеромом Маршаллом. Ну как? – Его губы сложились в улыбку, но в глазах остались боль и страдание.

Имя Джули понравилось, и она сказала об этом.

– Если бы родилась девочка, мы бы назвали ее в честь тебя, Джули, но теперь я… я думаю…

– Я понимаю, – быстро сказала Джули. – Ты не хочешь оставлять свою дочь неизвестно где, да еще в безымянной могиле. Я почту за честь, если на том деревянном кресте, который сделал Томас, ты вырежешь мое имя. Я буду рада.

Майлз кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

Наступила тишина. Казалось, говорить больше не о чем.

Джули заметила его первой. Ей не хотелось даже и думать о том, что могли означать эти безумные жесты Дерека. Майлз тоже увидел его и вскочил на ноги. Лавируя между нагромождениями камней, они спустились с холма так быстро, как только смогли, а оказавшись внизу, бросились бежать.

Добежав до фургона, Джули кинулась в объятия Дерека. Майлз чуть помедлил и, повернувшись, умоляюще взглянул на сестру.

– Раздели это со мной, – попросил он. – Раздели со мной еще одну боль.

Дерек обнял ее и отпустил, понимая, что Джули не может оставить Майлза.

Тереза лежала неподвижно, ее дыхание было слабым и неровным. Эстер стояла в нескольких футах от постели. Малыш уютно устроился рядом с мамой. Находившаяся здесь же Сюджин поторопилась объяснить, что Тереза довольно давно проснулась и попросила ребенка.

Джули наклонилась, взяла младенца из слабых рук матери и передала его Сюджин.

– Оставь нас с ней, – тихо сказала она, молясь о том, чтобы Эстер поняла намек. Ее молитва была услышана.

Когда они вышли, Майлз встал возле жены на колени, осторожно обнял ее и прижал к сердцу, затем тяжело вздохнул и прошептал.

– Все будет прекрасно, любимая. С тобой все будет хорошо, и с нашим малышом тоже. Мы будем жить счастливо. Я обещаю. – На слове «обещаю» его голос дрогнул. – Я люблю тебя Тереза. Один Бог знает, как я тебя люблю.

Ее губы разжались и беззвучно зашевелились.

– Не пытайся говорить, – сказал Майлз, укачивая ее на своей груди. – Не трать силы, моя радость.

– Семена, – произнесла она едва слышно. Умирающая птичка пыталась спеть свою последнюю песню. – Семена, Майлз. Дай их мне.

Джули принялась спешно рыскать по всем углам, пока наконец не нашла конвертик с цветочными семенами, которые были так дороги Терезе. Она вложила его в слабую руку и сжала пальцы Терезы в кулак.

– Вот они, дорогая… твои семена.

На губах Терезы промелькнула улыбка, она собрала последние силы, чтобы удержать конвертик. Ее веки дрогнули, она открыла глаза и посмотрела вдаль невидящим взором.

– Посади их вместо меня, Майлз… – Ей стало трудно дышать, в груди что-то захрипело. – Посади эти семена… И когда цветы вырастут, вспоминай обо мне… и я никогда не умру… Знай, что я всегда буду с тобой… любить тебя… и нашего сына.

Ее голова откинулась в сторону. Нежно, с любовью Майлз приподнял ее голову и уткнулся в ее волосы. Пальцы Терезы разжались, и конверт выпал из ее руки.