Книга Любовь и слава, страница 76 – Патриция Хэган

Приближалась кульминация. Тревис приготовился вобрать в себя каждую вспышку сладкого пламени, сжигавшего Мэрили. Но он не остановился и после этого. Мэрили чувствовала, как языки пламени поднимаются все выше и выше и, вспыхнув ослепительно, медленно гаснут, погружая ее всю в блаженный покой. Однако языки пламени никак не хотели сойти на нет совсем. Тревис овладевал ею снова и снова, и она снова и снова возносилась на самую вершину пылающего гребня страсти.

А потом Мэрили никак не могла вспомнить, когда же Тревис наконец остановился. В памяти осталось только одно: он сжимает ее в объятиях все крепче и крепче, и она каждой клеточкой своей чувствует его любовь.

Колтрейн сверху взглянул на Мэрили и улыбнулся.

– Никогда еще не встречал такой горячей женщины, Мэрили! – хрипло проговорил он.

Она отвернула лицо, но Тревис быстро, чуть резко, положил ей на подбородок ладонь и повернул его так, чтобы Мэрили взглянула ему в глаза.

– Никогда больше не отворачивайся от меня. Этого не должно быть после сегодняшней ночи.

– Ты дал мне такое наслаждение, Тревис! Теперь я знаю, что значит быть женщиной. И не забуду никогда!

– Конечно, не забудешь! Потому что впереди будут другие ночи, такие же чудесные, как эта. – Он приподнялся на локте, одаряя ее взглядом ярко сверкающих в перламутровой темноте глаз. – В тебе столько огня, столько духа, столько смелости! Пожалуй, это самые ценные качества, которыми Бог наделил женщину.

– И к тому же я занимаюсь любовью с возлюбленным своей собственной сестры.

Тревис сердито фыркнул:

– Не драматизируй события. Это на тебя не похоже. Мы с тобой знаем, что Элейн меня вовсе не любит. Она просто добивается меня из упрямства, потому что знает, что я ей не принадлежу. Я ей так и сказал.

Тревис пожалел о сказанном, но слова уже слетели у него с языка, и вернуть их назад было невозможно.

Ненавидя себя за несдержанность, Мэрили невольно воскликнула:

– А мне, мне ты принадлежишь? Именно на этот вопрос, я думаю, ты и хочешь мне сейчас ответить!

Тревис помолчал; все это время Мэрили не сводила с него глаз.

Наконец он глубоко вздохнул и прошептал:

– Тебе я могу отдать все, Мэрили, кроме сердца. Сердца я не отдам никому.

Мэрили с трудом пришла в себя.

– Я не прошу твоего сердца. Я ничего вообще не прошу. – Она старалась говорить как можно спокойнее. – То, что у нас было, было прекрасно. Я уже сказала: я этого никогда не забуду. Но все кончилось. А теперь я могу уйти? Мне надо добраться домой, пока меня не хватились.

Тревис взглянул на восток, где к небу поднимались первые лучи восходящего солнца, озарявшие горизонт коралловым светом. Мэрили тоже посмотрела на небо.

– О Боже мой! Неужели уже так поздно? – Она резко вскочила на ноги, нашла свою одежду и стала быстро одеваться. Ждет ли ее до сих пор Роза? А вдруг она испугалась и от страха все рассказала Джордану? Да нет, такого не может быть! Роза предана Мэрили и очень толкова. Но в любом случае надо поторопиться.

Тревис заправил в брюки рубашку.

– Я довезу тебя до дома. У меня здесь поблизости лошадь.

– Не надо! Нас может кто-нибудь услышать. Будет гораздо лучше, если я пойду пешком. У меня есть еще время.

Мэрили уже собралась уйти, но Тревис ее догнал и взял за руку.

– Ты мне так и не сказала, что же ты делала тут посреди ночи. Да еще в мужской одежде. – Он пристально посмотрел на нее. – Мне бы хотелось об этом услышать от тебя, Мэрили.

– Я… я люблю бродить по ночам, – с трудом выдавила она, пытаясь найти подходящее объяснение. – А мужскую одежду надеваю для того, чтобы не привлекать к себе внимания. Кто удивится, увидев на дороге мужчину? А вот при виде женщины, да еще в бальном платье, удивился бы каждый. – Мэрили засмеялась, но смех получился фальшивым, и она это сразу же поняла.

– Да кто же мог здесь увидеть вас в такой час? – не отпуская руки Мэрили, настаивал Тревис.

И тут Мэрили вдруг отважилась:

– Да такие же мужчины, как вы, Тревис Колтрейн, которые рыщут по ночам, охотясь за женщинами! Именно за такие дела вам платит деньги правительство?

Тревис опустил руку, и лицо его омрачила странная тень.

– Ты уже нечто подобное говорила мне раньше. Я делаю то, за что мне платят. Отчего же ты не хочешь мне сказать, почему ты делаешь то, за что тебе не платят?

Во взгляде Мэрили был вызов.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. А теперь могу я уйти или ты меня опять остановишь?

Он кивнул:

– Уйти ты можешь. Но только ты отлично понимаешь, о чем я говорю!

Мэрили тряхнула длинными каштановыми волосами, которые уже давно были в беспорядке разбросаны у нее по плечам.

– Вы странный человек, Тревис Колтрейн. Я думаю, я забуду, что эта ночь вообще когда-либо была в моей жизни. Предлагаю и вам поступить так же. Как вы относитесь к моей сестре – это ваше личное дело. Я сожалею, что позволила себе быть слабой. А может, следовало бы сказать – безумной? Этого больше не случится.

Тревис улыбнулся так самодовольно, что Мэрили взбесилась.

– Если этого больше не случится между нами наяву, очаровательная леди, то наверняка повторится в ваших снах. То, что доставило вам такое огромное удовольствие, вы забыть не сможете.

– Ну и что? – с яростью ответила Мэрили, замедлив шаг. – Вы-то об этом никогда не узнаете! Можете не сомневаться! – Она повернулась и побежала, слыша у себя за спиной смех Тревиса.

Колтрейн смотрел ей вслед, чувствуя, как на него снова накатывается старое, такое знакомое чувство одиночества. Был краткий миг, когда он почти впустил Мэрили в свое сердце. Тогда он подумал, что снова способен любить.

Китти!

Тревис сжал руку в кулак и с силой стукнул им по ближайшему дереву. Но ощущение боли не сняло горького чувства одиночества.

У Мэрили была почти такая же сила духа, как у Китти. Эта сила не знала границ. Какая другая женщина отважилась бы вот так проникнуть в ряды куклуксклановцев?

Да, он все про Мэрили знал. Постепенно отдельные детали, порой самые фантастические, стали складываться в единую картину. И картина эта получилась скверная. То, что узнал Тревис, ему очень не понравилось. Очень!

Но сейчас думать об этом не хотелось. Хотелось помнить лишь то, какое счастье испытывала Мэрили в его объятиях. Как искренне она отвечала на его ласки! Какая же в ней страсть!

Как у Китти.

Но Мэрили совсем не такая, как Китти. Второй Китти уже не будет никогда. Его огненная, солнечная, рыжекудрая красавица была его единственной истинной любовью!