Книга Рай в шалаше, страница 50 – Патриция Хэган

– Здесь мой дом. – Анджела поначалу даже растерялась. – Послушай, мы не виделись четыре года. Может, попробуем жить мирно? Неужели ты хочешь сразу устроить ссору?

– Я ненавижу тебя, – спокойно проговорила Клодия, – и не хочу, чтобы ты жила здесь.

– Какое это имеет значение? Я останусь здесь. – Анджела осмотрелась вокруг: все вещи, к ее радости, были на своих местах.

Помолчав, Клодия холодно заявила:

– Очень ненадолго.

Анджела резко повернулась к названой сестре – в лице Клодии читалась угроза. Но девушка твердо решила, что не позволит издеваться над собой, как прежде.

– Знаешь, мамы уже нет, так что некому будет защищать тебя, а папа отлично понимает все. Имей в виду: тебе больше не удастся пакостить мне, Клодия. А теперь убирайся из моей комнаты. – Анджела указала сестре на дверь.

Клодия не шевельнулась.

– Я никуда не пойду, пока мы не обсудим проблему Реймонда, – злобно прошипела она.

– Да что тут обсуждать? – недоуменно пожала плечами Анджела. – Вы женаты, я желаю вам счастья. Поверь мне.

– Поверить тебе? Ты что, меня за дуру принимаешь? Я же понимаю, что сейчас здесь нет всех тех мужчин, которым ты могла бы строить глазки. Но не думай, что сможешь увести Реймонда! Даже не пробуй, а то пожалеешь!

Анджела едва не сказала, что раз уж четыре года назад она не хотела выходить за Реймонда, то сейчас у нее и подавно нет желания уводить его от жены, но она понимала, что Клодия немедленно передаст ее слова, а огорчать Реймонда ей не хотелось.

– Тебе не о чем беспокоиться, Клодия, – терпеливо проговорила она. – А теперь, пожалуйста, выйди из моей комнаты.

Клодия продолжала сидеть на месте.

– Мне кажется, – сказала она, – тебе следует убраться отсюда. Лучше всего уехать в Новый Орлеан и поселиться там в отеле. Может, какой-нибудь солдат позаботится о тебе.

– О Господи! Я не желаю больше слушать тебя. – С этими словами Анджела вышла и спустилась вниз, решив прогуляться – весенний день был теплым и солнечным.

Что-то надо делать с Клодией, вот только что?

– Эй, мисс Анджела! – окликнул ее кто-то. – Неужто это вы?

Девушка повернулась и увидела перед собой какую-то женщину. Лицо показалось ей знакомым, но Анджела не могла припомнить ее имени.

– Вы меня не помните? Анабель! – Оставив ведра у колодца, пожилая женщина подошла ближе.

И тут Анджела вспомнила: Анабель была из акадийцев; она вместе с Симоной и Эмили носила воду на плантацию. Девушки не были с нею особенно дружны, потому что по возрасту она им в бабки годилась, но Анджела все равно была очень рада видеть ее.

Рассказав вкратце о себе, Анджела быстро перевела разговор на своих подруг:

– А вы давно их видели? Где они работают? Мне ужасно хочется поболтать с ними. Господи, мы так давно не встречались!

– А вы разве не знаете? Уж несколько лет, как они уехали, – сказала Анабель.

– Вы уверены? – не поверила своим ушам Анджела.

– А как же! Да я сама помогала им собирать вещи! Они отправились куда-то в Алабаму. Больше я ничего о них не слышала. – Анабель пожала плечами. – Отсюда вообще многие уехали. Кто на войне, кто прячется от янки на болотах. Нет человека, который знает здешние болота лучше, чем каджуны.

Анджела почти не слышала болтовни старой Анабель – она была огорчена тем, что не увидит больше подруг. А ведь ей так хотелось возобновить былую дружбу.

Но вдруг слова Анабель опять привлекли ее внимание.

– А вы помните того парня по имени Гатор? Я вам сейчас такое расскажу! – тараторила Анабель. – Моего кузена недавно ранили на войне. Он приехал домой и рассказал, что видал этого Гатора. А воюет он на стороне юнионистов! Вот так-то! Уж ему прямо не поверилось, что один из нас будет сражаться против своих. Жаль, случая поговорить с Гатором у него так и не было.

– Да-а… – только и смогла пробормотать Анджела. Сердце ее тревожно забилось, когда она услышала его имя, но пробудившаяся было нежность быстро сменилась гневом. Как гнусно он предал ее! А теперь, оказывается, предает близких ей людей… Нет, не будет она больше думать о Гаторе – он того не заслуживает.

Опустив голову и погрузившись в размышления, девушка направилась к портику, не замечая стоявшего у колонны Реймонда.

– Добро пожаловать домой.

Вздрогнув, Анджела подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Когда-то они были помолвлены. А теперь он женат на другой женщине… Обоим почему-то стало неловко.

Заставив себя улыбнуться, Анджела первая протянула руку.

Заметив трость, на которую опирался Реймонд, она сочувственно спросила:

– Тебе очень больно? Мама писала мне о твоем ранении. Так жаль, что это случилось, но, слава Богу, ты жив.

– Сейчас нога не болит, но одно время рана очень беспокоила. Пушечное ядро сломало кость, и теперь это уже не поправишь. Впрочем, все могло быть гораздо печальнее. – Реймонд улыбнулся. – Ты лучше расскажи о себе. Я слышал, что твое прибытие в Новый Орлеан было весьма необычным.

Анджела уселась в кресло-качалку, Реймонд пододвинул другое кресло поближе и тоже сел. Обрадованная тем, что он не задает ей больше вопросов о прошлом, Анджела с удовольствием принялась описывать свое путешествие из Англии в Америку.

Реймонд слушал, затаив дыхание, а когда она закончила рассказ, восхищенно воскликнул:

– Ну и ну! Да ты настоящий подвиг совершила! Думаю, если кто-то и мог именно так вернуться домой, то только дочь Элтона Синклера!

Они долго говорили и смеялись, вспоминая забавные эпизоды былого. Кезия принесла им холодного лимонаду. С реки дул теплый ветерок, воздух был напоен ароматом цветущей жимолости. На короткое время оба забыли, что их привычный мир рушится на глазах.

А Клодия подглядывала за ними из окна гостиной и с каждой минутой становилась все злее. Анджела сказала, что на этот раз ей будет нелегко пакостить. Что ж, раз мелкие пакости ее не устраивают, то пусть получит, что хочет – она объявит ненавистной сестрице настоящую войну!

Бретт и Большая Раби обнялись. Ему было известно, что женщину прозвали так из-за огромного бюста, но сам Бретт если что и ценил в ней, так это открытую душу и доброе сердце. Именно она выходила его, вытащила с того света.

После нападения бандитов Бретт пытался вернуться на станцию, но лишился сознания от большой потери крови. К тому времени, когда лошадь сама, повинуясь инстинкту, добрела до какого-то селения, он был едва жив. Доктора в поселке не оказалось, и все заботы о раненом взяла на себя Большая Раби. Почему-то она решила, что он не умрет.

И Бретт остался жив.