Онлайн книга «Заря цвета пепла»
|
Какой-то мужлан, должно быть также имеющий виды на Мадлен, попытался вскочить, но тут же сел мимо стула, ощутив на плече мощную длань Рейнара. Сергей на мгновение оторвался от воспевания прекрасного создания и зыркнул в сторону невежи, попытавшегося встать на его пути: — Милейший, знаешь ли ты, что сказал об этом великий Галилео Галилей? Если ты, голуба, не перестанешь вертеться, земное притяжение начнет на тебя действовать со страшной силой. — Он сжал кулак и поднес его к носу бедолаги. — Чуешь страшную силу? — Вы чего-то хотите, месье? — пользуясь секундной передышкой, спросила Мадлен. — Ну конечно! Комнату в этой гостинице — на ночь и ваше сердце — навсегда! — Однако же, месье… — Голос хозяйки звучал растерянно. — Хорошо, хорошо, без экстремизма. Все остальные части тела я готов взять заодно с сердцем. — Но мы даже не знакомы… — Да? А мне кажется, я знаю вас всю жизнь и даже больше, много больше. Вас зовут Мадлен, а вашу покойную маменьку звали Жозефина, совсем как первую хозяйку «Шишки». О, что это была за женщина! Судьба Франции не раз оказывалась в ее руках! — Но откуда вы все это знаете? — уже откровенно потерявшись, лепетала девушка. — Мой давний предок записал это в своем дневнике и еще приписал, что спустя целых семь поколений его потомок случайно, ну знаете, как это бывает, зайдет в «Шишку» и увидит… о нет, не увидит, — прозреет от неземной красоты! Вы спасли меня, сударыня, вы сняли кровавую пелену с этих выпитых слезами глаз. Теперь я знаю: вся горечь дней былых — лишь скромная плата за высокое право увидеть вас и говорить, — Лис понизил голос до театрального шепота, — говорить с вами! — Я, пожалуй, сдам вам комнату… — А как насчет сердца? Или мне продолжить? — Но, месье, здесь столько людей… — Разумные слова, голубушка. Но это поправимо. — Лис повернулся, в руках его мелькнули пистолеты. — А ну, все вон! Для господ медиков и правоведов, кто не понимает на добром французском, могу сказать на латыни, а для особо непонятливых — на ней же могу написать эпитафию! Посетители трактира, крайне недовольные внезапно объявленным перерывом на любовь, с ворчанием подались к выходу. Вечер был безнадежно испорчен. Однако студиозусы сами были парижанами и потому тоже полагали, что любовь оправдывает все. Лис повернулся к замершей Мадлен. — Не волнуйтесь, моя дорогая, вашим прибылям ничто не угрожает. Сегодняшнюю выручку я компенсирую с лихвой. Наконец трактир опустел, и Сергей без обиняков приступил к самому любимому делу. Ну, максимум второму после запудривания мозгов. Оглушенная истинно гасконским размахом и натиском, Мадлен даже не стала кокетничать и ломаться ради непристойного в этой части столицы приличия. Из зала сплетенная в объятиях парочка переместилась в комнату за стойкой, и Рейнар, не останавливая поцелуев, начал расстегивать пуговички на шелковой блузке. Те поддавались с трудом, едва пролезая в петельки, и вот, когда из полутора десятков оставались всего лишь две-три, снаружи послышался стук в дверь. — Постой, милый, постой, — силясь вырваться из Лисовских объятий, шептала Мадлен. Стук повторился. — Ну, елкин дрын! — возмутился Сергей. — Ну шо за на фиг! Кому там неймется?! — Погоди, это ко мне! — Мадо, голубка моя, какое, к тебе? Я уже здесь! — Это по делу, очень нужно… Стук повторился три раза, один, потом еще раз и еще три. Мадлен с явной неохотой высвободилась из рук гасконца и, поправляя на ходу наряд, направилась к дверям. Щелкнул засов. — Почему у тебя закрыто, Мадлен? — Не твоего ума дело. Лис слушал в одно ухо, но слух, как и зрение, у него был отменный. — Ты выяснил, что это за офицер? — Нет. Я шел за ним по пятам. Он, кажется, что-то почувствовал, а может, и просто озирался. Один раз еще чуть-чуть, и заметил бы. — Ну, давай-давай, говори по делу. — Я и говорю. Он сначала пошел в штаб генерала Дарю, затем к Новому мосту, в кабачок «Тюр-лю-лю», там, кажется, разговаривал с каким-то оборванцем. — Интересно. Офицер и вдруг с оборванцем. — Да это еще что! Он из кабачка вышел и побрел, точно пьяный. Я, значит, тихонько за ним, а потом вдруг смотрю — патруль. Я это… притаился и гляжу, что у них как. Он вроде какие-то бумаги показал, но патрульным что-то не понравилось, они его захотели схватить, да не тут-то было! Ловкий, бестия, как черт. Одного свалил, другого, третьего и ну бежать. Солдаты в него пулями, а ему хоть бы хны. Через забор — и был таков. — Интересный офицер, а по виду так и не скажешь. — Вот и я о том. Интересный. Надо бы хозяину передать. — Не учи меня, Тибо, я сама знаю, что делать! — Ну, я только так, подумал… — Хозяину передать, — тихо проговорил Лис, возвращаясь из-за стойки в комнату. — Вот это да, как интересно. И кто же у нас хозяин? — Все, ступай, ступай, Тибо, сейчас не до тебя. Вновь клацнул засов, девушка опрометью метнулась обратно к теплой лежанке и жарким объятиям рьяного гасконца. — Прости, дорогой, это поставщик вина, не могла же я… — К черту слова! Иди ко мне. И вновь поцелуи, вновь ряд пуговиц, и вот, когда последняя из них покинула тонкую петельку, снова раздался стук, но теперь вовсе не тихий. В дверь били сильно и гулко. Так стучат те, кто имеет право грохотать в неурочное время. — Проклятье! — Лис рывком уселся на лежанку. — Неужто какая каналья насвистела в полицию, что я их тут шуганул?! — Не бойся, милый, если это полиция, я с ними быстро все улажу. Побудь здесь. Сейчас, сейчас, иду! — крикнула она, наскоро приводя себя в порядок. Снова грохнул засов, от двери послышалось звяканье шпор. — Проклятье! — Лис выпрямился. — Полиция шпор не носит. — Слушаю вас, господин офицер, — донеслось из зала. — Я разыскиваю лейтенанта Виктора Арно, — сообщил властный голос. — Вы должны его знать, он сказал, что я найду его здесь. — Но я впервые слышу это имя… — К черту имя! Рост выше среднего, темно-карие глаза, широкоплечий, крепко сложенный, в мундире конных егерей. Вспоминайте быстрее, мадемуазель, пока я не вызвал сюда конвой. — Вот это да! — присвистнул Лис. — Де Морней нарисовался, быстрописец хренов… * * * Расфуфыренный, как на парад, гусар отпустил девушку и развернулся ко мне. Лицо его горело праведным гневом. — Какого черта! Что вы тут делаете, месье?! — Вас забыл спросить, что и где мне делать! |