Онлайн книга «Вне себя»
|
Саблин сел. Прохор какое-то время ходил по гостиной, дотрагиваясь рукой до мебели, потом начал рассказывать о визите гостя, которого назвал Прохором-одиннадцатым. Рассказ длился полчаса. Саблин слушал с непроницаемым лицом, не сделав ни одного жеста. Прохор выдохся. – Закончил? – подождал продолжения Саблин. – Да. И я не псих! – Верю. Но у меня появились вопросы. Насколько ты сам в теме? – Если ты о формологии… – О жизни твоего одиннадцатого. – Ну, сколько он мне сообщил, столько и знаю. – Давай начнём с математики. Объясни мне главное – суть происходящего. Какого дьявола понадобилось твоему «брату-близнецу» из соседнего измерения заявляться к тебе? Что ему нужно? – За ним гонятся Охотники. – Это я понял. Что за Охотники, почему гонятся? – Хорошо, давай сначала, с математики. – Взгляд Прохора прояснился. – Суть происходящего в следующем. Все цифры и числа организуют превалитеты геометрических форм, а глобально – пространственно-временные континуумы. Эти континуумы образуют нечто вроде многослойной «матрёшки» пространств, что и есть Вселенная. Мы живём в Ф-превалитете под номером два, мой гость – в одиннадцатом превалитете, где командуют парадом изменённые по отношению к нашим физические законы. А законы эти формируются геометрией взаимодействий. Если в нашем числомире главная геометрическая форма – тетраэдр, то в одиннадцатом – конгломерат фигур – тетраэдр, куб, гептаэдр, связанные фигурой одиннадцатигранника. Плюс заключённые в цифрах сакральные свойства данной реальности – символические смыслы и действия. Уяснил? – Нет. – Хорошо, попроще. Версии реальности зависят от чисел и цифр, несущих алгоритм самопроизводства и развития жизни. – Теперь понял. Но кто задаёт законы формы в каждом слое «матрёшки»? – Отличный вопрос! Ты быстро ориентируешься. – Учусь у тебя. – Я не успел расспросить своего «брата-близнеца», кстати, там у него фамилия Смирнов… ах да, я уже говорил. Должен быть какой-то задатчик форм и констант. – Программа. – Базовые параметры задают цифры, а они не являются ни программами, ни реализаторами континуумов. Должен быть именно коммандер, задатчик развития. Если мой «брат» появится, я спрошу у него. – Как он это делает – внедряется в мозги? – Он владеет встроенным в психику механизмом числовой призмы. – Чем? – Умеет волевым усилием менять-разлагать спектры чисел и попадать в соседние числомиры. Этот способ он называет формонавтикой. И ещё у него есть эргион. Саблин наморщил лоб в усилии понять смысл термина, и Прохор добавил: – Энергоинформационный модуль, помогающий ему настраиваться на переход в соседние «слои матрёшки». Он иногда называет его инфобиотоном. Я понял, что это такое, можно будет соорудить нечто подобное из обычных деревянных палочек. – Ты хочешь попробовать делать то же, что и он? – Почему бы и нет? – Рисковый парень! А если нарвёшься на этих самых Охотников? Кстати, кто они такие? Чем грозит встреча с ними? – Насколько я понял, Охотники исполняют приказы каких-то Владык. Прохор назвал их Владыками Бездн. Что под этим подразумевается, понять было трудно. А вот почему они гоняются за ним, я уточнить не успел. – Может, твой «брат» что-то натворил? Прохор перестал мерить шагами комнату, удивлённо посмотрел на Данияра. – Я не подумал. Хотя… нет, не верю, он не производит впечатления преступника. – Ты посмотри, кто у нас сидит за решёткой: редкая морда производит впечатление преступника. А вот во власти их несметное количество, если судить по сытым рожам. – Не обращал внимания. – Обрати как-нибудь. Теперь такой вопрос: с чего начинается твоя вселенская «матрёшка»? С какой цифры? С нуля или с единицы? – С нуля. – Но ведь нуль – ничто, пустота, отсутствие чего бы то ни было. – Нуль не пустота, не вакуум, это равновесие, граница перехода меж проявленным и непроявленным. На Руси говорили – между Явью и Навью. Возможно, он олицетворяет собой Изначальный мир, где располагаются Божьи чертоги. – Это он тебе сказал, одиннадцатый? – Это я так думаю. – Не знал, что ты веришь в Бога. – Я верю в Творца. – Разве это не одно и то же? – Бог как Личность, каким его изображают художники, точно не существует, это отражение человеческих фантазий, желаний и надежд. Бог как Сущность, Творец Всего Сущего, есть. Саблин прищурился, разглядывая затвердевшее лицо Прохора. Эта проявившаяся твёрдость была ему раньше не свойственна. – Ты изменился. – Изменишься тут, – признался математик с виноватой полуулыбкой. – Хорошо, что ты не призываешь меня сходить к психотерапевту. – Это мы ещё успеем сделать, – серьёзно ответил Саблин. – Но такое придумать трудно, а уж детализировать и вовсе невозможно. Будем думать, что делать дальше. Дашь знать, когда он снова, – Данияр хмыкнул, – проявится в твоей черепушке? – Не вопрос. – Меня всё-таки больше интересует не математика с геометрией, а Охотники. Чую, нам придётся с ними познакомиться. – Не надо. – Сам не хочу. – Почему ты так думаешь? – Если они гонятся за твоим «близнецом» по всем привальтетам… – Превалитетам. – Числомиры – звучит лучше. Если они гонятся за ним, то могли засечь, кого он посещал. – Как? Это же не физическое посещение, его нельзя увидеть и проследить. – Не знаю, может, существует какая-нибудь аппаратура для этого. В общем, оглядывайся по сторонам, и, если увидишь что подозрительное, сразу звони. Прохор положил руку на плечо Саблина. – Спасибо, что поддержал. Честно говоря, я уже начал сомневаться в своей нормальности. – А вот это зря, – с той же невозмутимостью сказал Данияр. – Насколько мне известно, все знаменитые математики были ненормальными. Ты из той же породы. – Для этого мне не хватает знаменитости, – улыбнулся Прохор. – Чаю попьёшь? – Нет, побегу, дел много. Вечером после тренировки созвонимся. А если твой «брат» появится раньше… – Позвоню я. Они обменялись рукопожатием, и Саблин оставил Шатаева в странном расположении духа, в котором смешались сомнения, облегчение и ожидание каких-то перемен. |