Книга Долг самурая, страница 56 – Фридрих Незнанский

— Япона мать, — повторял он, смеясь. — Настоящий япона мать!

* * *

Это хорошо, что погода наладилась. И хорошо, что в небе ярко светило солнце. В противном случае Ирина Турецкая не зажмурилась бы так смешливо и так по-детски, глянув на залитую солнцем улицу. Она стояла на пороге следственного изолятора, смотрела на яркое солнце, на белый снег, на цветы в руках мужа и его друга Кости Меркулова.

— Ну, здравствуй, свободный мир! — весело сказала Ирина.

Она шагнула по ступеньке вниз и покачнулась. Турецкий, всучив букет Меркулову, тотчас подхватил ее на руки.

— Ой! — воскликнула Ирина со смехом. — Шурик, ты настоящий рыцарь! А вы не рассыпетесь, уважаемый? Вам ведь уже не двадцать пять.

— Своя ноша не тянет, — возразил Александр Борисович, влюбленными глазами глядя на жену. — Я соскучился, Ирка. Страшно соскучился!

— Я тоже.

Ирина обхватила колючие щеки мужа узкими ладонями и поцеловала его в губы.

— Только не теряй сознания от радости, — предупредила она. — Иначе ты упадешь, и мы кубарем покатимся по ступенькам.

— Этот не упадет, — заверил Иру Константин Дмитриевич и протянул ей букеты — свой и Турецкого. — Держи! Это тебе от нашего стола!

Ирина взяла цветы, вдохнула их аромат и зажмурилась от удовольствия.

— Вот, оказывается, как братки встречают тех, кто освободился, — сказала она.

— Тогда уж — откинулся! — поправил Турецкий, прижимая жену к груди.

— И не только братки, — заявила появившаяся неизвестно откуда Катя. — Сестрички тоже!

— Ой, как вас много! — удивилась Ирина. — Привет, Катюш!

— Это разве много, — сказала Катя, пожав подруге локоть и чмокнув ее в щеку. — Дома еще Мила с Дрюлей ждут.

— Мила с Дрюлей? — Ирина перевела удивленный взгляд на мужа: — А Дрюля — это?..

— Приедем домой — узнаешь, — сказал Александр Борисович.

Ирина задумчиво и в то же время насмешливо сдвинула брови.

— Н-да, — проговорила она, — вижу, я многое пропустила. Ну, ничего. Наверстаю. Ну, что, едем к нам пить чай?

— Едем! — кивнули Катя и Меркулов.

— Опять чайная церемония, — простонал Турецкий. — Только не японская!..