Онлайн книга «Одержимость»
|
— Кровати. Знаешь, такие надувные с электронасосами. По сто двадцать баксов за штуку, между прочим, а мы их целых четыре купили… Только ведь ты же говорил, что здоровый мужик падать будет, — это как же понимать? — повторил еще раз Щербак. — Я себя имел в виду… — Себя?! — Теперь уже не знаю точно. Я просто подумал, что он что-то выбросит или сам выпрыгнет. Или меня спихнет. — Ну, можешь считать, интуиция тебя не обманула. Ментов сам вызовешь или мне вызывать? — Вызывай лучше ты. — Юрий Петрович присел на мягкую, приятно прогнувшуюся под его тяжестью поверхность стадвадцатидолларовой кровати. — И скажи, пусть психиатрическую «скорую» прихватят, может пригодиться. 16 Задержание Колпакова не заняло много времени, он никуда не убежал, сидел себе в кладовке и ждал, когда за ним придут. Гордеев дал показания, и его отпустили до завтра, до более подробного разговора со следователем. Он отвез Брусникину домой. Она так обрадовалась, что мальчик жив, что чуть снова не хлопнулась в обморок, а потом бросилась, как сумасшедшая, целовать Юрия Петровича. Щербака Брусникина очаровала с первого взгляда, и он подарил ей надувную кровать. Сдул накачанный воздух и подарил… Гордеев невесело размышлял о том, сколько вокруг развелось психов. Время такое, что ли? Стрессы, компьютеры, гиподинамия… или конец света близится?.. Он вышел из машины у собственного подъезда и краем глаза заметил, как от припаркованной неподалеку машины отделились две тени. Одну Гордеев узнал совершенно определенно: «улыбчивый», тот самый, что демонстрировал не так давно чудеса боксерской техники. Юрий Петрович выхватил из-под сиденья бейсбольную биту и искренне пожалел, что отпустил Щербака: двое на одного, даже с битой, может оказаться многовато. Но «улыбчивый», остановившись в пяти шагах, примирительно замахал руками и заулыбался широко и приветливо, как старинному другу: — Юрий Петрович, мы с самыми добрейшими намерениями к вам. Извиняться пришли… Спутник «улыбчивого», здоровенный детина в длинном кожаном пальто, вынул руки из карманов, поднял их, растопырив пальцы, и так и застыл. «Улыбчивый» приблизился еще на два шага и тоже поднял руки: — Поговорим? Гордеев, не убирая биты, утвердительно кивнул. — В общем, имело место досадное недоразумение. Мы не поняли ваших намерений и не оценили по достоинству вашего профессионализма, — не переставая скалиться, принялся каяться «улыбчивый». — И в качестве компенсации за причиненный вам моральный ущерб позвольте предложить вам вот это. — Он сделал еще шажок и положил на крышу «форда» пухлый конверт. Видимо, выудил из рукава, во всяком случае, в карман не лазил. — И вы полагаете, я возьму ваши деньги? — Ну, если вы такой богатый, предложите другой способ компенсации. Вам, вероятно, интересны какие-нибудь карьерные возможности или иного рода услуги? Говорите, не стесняйтесь. Допустим, не в моей компетенции решить все немедленно, но для нас нет почти ничего невозможного… — Для кого это «нас»? — Ну!.. Юрий Петрович!.. Не стройте из себя простака, вам не к лицу. Готовы прямо сейчас рассказать, что вам угодно, или желаете подумать? — Идите к черту! — Нет, вы, конечно, можете подать иск, затеять тяжбу. Но вы же сами прекрасно понимаете, сколь ничтожны ваши шансы добиться успеха и насколько усложнится от этого ваша жизнь… — Последний раз повторяю: идите к черту! — Ну а деньги? Может, все-таки возьмете деньги? Гордеев, не в силах больше сдерживаться, с размаха саданул «улыбчивого» битой прямо в солнечное сплетение. Тот со свистом сложился пополам, но жестом остановил детину, ринувшегося было на выручку: — Ну, будем считать, мы квиты, — прохрипел он, распрямляясь, и, держась за живот, поковылял к своей машине. Гордеев битой сбросил конверт в снег и, не оглядываясь, пошагал к подъезду. Эпилог — По какому поводу пьем? — с наивным видом поинтересовался Турецкий. Сидели, как обычно в последнее время, в ресторане «Пушкинъ» на антресолях. — Да вот закончил дело. А поскольку ты мне его «сосватал», хочу угостить тебя ужином. — Таки закончил? — искренне удивился Александр Борисович. — Разобрался? — Ну не то чтобы окончательно разобрался, но следствие возобновлено и в моих услугах Шахматная федерация более не нуждается. — А на лбу у тебя крупными буквами написано, что никакого удовлетворения от окончания дела ты не испытываешь. — Собственно, так и есть. — Военные? — Они самые. Турецкий улыбнулся ободряюще: — Хочешь хороший совет? — Угу. — Забудь. Нет никакого супероружия. — Нет? — Не-а. — Или просто пока нет? — Не занудствуй. Пока нет. Может, никогда и не будет. Но родину, понимаешь, надо все-таки защищать. И есть у нашей красной армии свои военные тайны. И тебе, какой бы замечательный гражданин и патриот ты ни был, знать эти военные тайны без надобности. — Но они же!.. — возмутился Гордеев. — Этот «улыбчивый» и Development Comp.Inc., они же… — Да, — немного снисходительно кивнул Александр Борисович, — не все еще ладно в датском королевстве, но налаживается. И давай не будем мешать. — Но… — Но присмотрим. Издалека присмотрим, я тебе обещаю, что присмотрим. И если вдруг действительно что, вот тогда… — Что — тогда? — Тогда и решим что. А пока давай ужинать, и не забивай себе голову. Все равно ведь вместо адюльтера окажется бридж… — Бридж? — не понял Гордеев. — Да так, просто к слову пришлось. |