Книга Последняя роль неудачника, страница 63 – Фридрих Незнанский

— Неужели?

— Сделай перевод, детка, — попросил Валентин.

— Я же не знаю по-английски, — сказала Алла.

— Но компьютер-то знает?

— Тут должна быть программа, но предупреждаю, это будет просто подстрочник, понимаешь, слово в слово.

— Ладно.

— Что ладно? Делать, что ли?

— Да.

Она запустила программу перевода, выбрала функцию «направление перевода: английский — русский», затем — «перевести текущий абзац». И через несколько секунд компьютер выдал нечто малограмотное, но достаточно вразумительное по своей страшной, уродливой сути, при этом некоторые слова продолжали оставаться английскими:

«Hi, мое имя — Carly. Я приношу Вам абсолютный лучший любительский секс на сети. Это — место, чтобы быть для окончательного в реальной женской эякуляции. Я некоторый, вы будете наслаждаться этим. Вы добираетесь, чтобы наблюдать мой очень интенсивный, очень влажный orgasms, поскольку я иду штормовым в течение моей фотографии, снимает. Я имею много забавы и действительно позволяю, идут при покрывающемся пленкой. Вы будете видеть мой реальный orgasms, который ничто не укладывало трос в бухту или поставило (надевало) для камеры здесь. Мой orgasms настолько мощен и взрывчатый, что я случайно пропитываю камеру расстояние три ног далеко».

Валентину стало нехорошо. Зачем? Зачем?! Дался ему этот перевод…

— Сохранить? — спросила она.

— Стереть немедленно.

— Что с тобой? — Она внимательно посмотрела на него.

— Потом объясню. Это… непросто. И… пожалуйста, распечатай мне фотографию.

— Ты серьезно?! — поразилась Алла.

Он кивнул, а в голове возникло море и тоненькая девушка… девушка и море…

Он вышел в туалет и умыл лицо холодной водой. Когда он вернулся, Аллы не было.

Не оказалось ее и дома. Ночевать она не пришла.

17

Гордеев остановил машину возле загородной шашлычной. До Зеленогорска было километров десять. Тут у него была назначена встреча. Он не сомневался, что человек, с которым он договорился, придет. Он не сразу заметил его, Простужаев неплохо загримировался.

— Рад встрече, — сказал Гордеев, присаживаясь за столик и знаком показывая официанту, что есть не будет, а вот минералочка не повредит.

— Прямо уж, — фыркнул Простужаев. — Чего надо, начальник? Я в завязке.

— Да? А почему прячешься?

— Да потому что мой родной городок — это какое-то осиное гнездо. Мне тут делать больше нечего и, если бы не наша встреча, еще вчера бы уехал.

— Ладно, — вздохнул Гордеев. — Расскажи, что у вас с Малафеевым случилось.

— Понятия не имею, кто его грохнул, — быстро сказал Простужаев. — Наверно, дотошный опер наступил кому-то на хвост, это единственное, что в голову приходит.

— Например?

— Он мне не докладывал. У ментов местных спрашивайте. Я что, справочное бюро?

Гордеев принялся его уговаривать:

— Это ж дело прошлое, верно? Чего тебе бояться? Ты покороче, на пальцах разжуй мне — кто кого подставил и так далее.

Простужаев отложил недоеденный шашлык, вытер свои длинные музыкальные пальцы, которые еще не так давно были главным его достоянием, и рассказал, что с Малафеевым встречался время от времени и базарил за жизнь. Что опер, по его разумению, что-то такое важное искал и был жутко напряжен последнее время, правда, всякой мелкой шушере все равно спуску не давал. Но самое интересное, что вся эта криминальная суета заслонила другое событие.

— Какое же? — поинтересовался Гордеев.

— Культурное. Высококультурное.

— То есть?

— В городе открылась радиостанция.

— Знаю, я там был по делам. И что же в этом такого важного?

— Заметьте, что Малафеева это очень заинтересовало.

— Ничего не понимаю, — признался Гордеев.

— Сами соображайте.

— Так не получается же, — пожаловался Гордеев. — Хочешь, я тебе с работой помогу? Мне в офисе в Химках человек нужен — на звонки отвечать, почту разбирать и все такое. Секретаршей, короче, поработать не хочешь?

— Издеваетесь?

— От всей души предлагаю, — заверил Гордеев.

— Ценю, — после паузы сказал Простужаев. — Будет надо — обращусь.

— Так что же все-таки заинтересовало Малафеева в той радиостанции?

— Я думаю, владелец. Он же — хозяин химической фабрики Полторак. Наверно, оперу показалось, что это — странное сочетание.

— Почему? И воровать, и делать честный бизнес можно по-всякому.

— Стебаться будем или слушать?

— Извини.

— Как учил меня в юности один знакомый медвежатник, — обойдемся без имен, — хочешь кое-что иметь — никогда не бери, что попало, а только самое хорошее, а самое хорошее начинается там, где кончается просто хорошее, и смотреть при этом надо наверх, а не вниз.

— Ничего не понял, — сознался Гордеев.

— Что же тут непонятного? Лучшее начинается там, где можно сказать про хорошую женщину, хорошую квартиру и хорошую машину, что это — мое. Так вот, лучшее начинается там, где еще лучшую женщину, или даже нескольких, еще лучшую квартиру и более шикарное авто, или несколько, называют своими. И если ты все это имеешь, значит, ты принадлежишь к лучшему меньшинству общества, а не к тому большинству, которое гораздо хуже его. Вот поэтому-то, когда ищешь цель, смотреть при этом надо наверх, а не вниз.

— Интересно.

— Жизненно, — возразил Простужаев. — Тогда ты автоматически входишь в лучшие круги общества. Сознание того, что ты собственник материальных ценностей, приносит радость, так же приносит ее и ощущение, что ты собственник людей. Ну если уж нет химического завода, где можно заставить кого-то работать на себя, то наверняка есть собственный уклад домашней жизни, при котором найдутся такие люди, в основном особы женского пола, вот их-то и можно заставить работать на себя. И не только собственных жен, конечно. Или есть информационное пространство, где можно эти свои идейки оглашать. Или есть и то, и другое, и третье…

Гордеев вспомнил эмансипированную москвичку Грушницкую. Ей бы такие речи показались весьма примечательными. Впрочем, бог с ней, с Грушницкой, тут, похоже, дела серьезные закручиваются.

— Ты это все к чему мне говорил?

— Все, мне это больше не с руки и так уже наболтал — себе дороже, — объявил Простужаев и поднялся на ноги.

Гордеев понял, что это действительно конец разговора. Тут в кармане завибрировал мобильный телефон.

— Привет, — сказал Гордеев, глянув на дисплей: это звонил Денис Грязнов.