Онлайн книга «Гейша»
|
– Алла, нам надо поговорить! Она сняла маску и защитные очки. Вид у нее был усталый. – Сходи в лабораторию, – попросила она медсестру, цербером смотревшую на меня из своего угла. – Садись, раз пришел. Открой рот. – Какой, к черту, рот? – Я схватил ее руки, занесшие надо мной сверкающее зеркальце и пинцет. – Когда мы увидимся? То есть я пришел, чтобы извиниться за свое поведение в ресторане и сказать, что я подлец и скотина и, наверное, запудрил тебе мозги, но в душе я хороший… Когда мы увидимся? По ее губам промелькнула сдерживаемая улыбка. Я понял, что почти прощен, и прижался к ее мягкой, приятно пахнущей груди. – Аллочка, я по тебе ужасно скучал. Чем я могу искупить свои грехи, а? – Я не люблю жмотов и тупиц. – Я не жмот. Но я тупица. Клянусь, я только дома сообразил, как тебе понравился тот браслет. – И? – полным нетерпения голосом произнесла она, поглаживая меня по голове. – Что и?.. – не понял я. Повисла неловкая пауза. Алла явно чего-то ждала, глядя на меня сверху вниз. Улыбка ее постепенно таяла, а взгляд наливался огнем. Я вдруг совершенно отчетливо осознал, что именно должен был бы на моем месте сделать сейчас настоящий киногерой, мечта всех женщин, Бред Пит какой-нибудь: запустить руку в карман, вытащить изящный бархатный футляр, открыть его и надеть на руку Аллы тот самый браслет… Черт бы меня побрал, зачем я вообще о нем вспомнил? Идиот! – И что? – нетерпеливо прервала мой поток сознания Алла. – Надеюсь, ты не рассчитывал отделаться от меня ведром клубники? – Нет, что ты! Что ты, я это по дороге… по дороге, заехал, вот… – Понятно, – процедила она, меряя меня с ног до головы изучающим взглядом. – Может быть, встретимся сегодня? – пробормотал я без особой надежды, но неожиданно она решила сменить гнев на милость. – Ладно, встретимся, только не сегодня. Давай завтра. Заезжай вечером ко мне домой, часиков в девять. Ушам своим не верю! – Ты серьезно? Завтра? Буду как штык! Сходим куда-нибудь или проведем романтический вечер дома? Шампанское, свечи, потом… ну потом мы что-нибудь придумаем… – Потом – клубничное варенье, – в тон продолжила Алла, глядя на меня сверху вниз с легкой усмешкой. – Я еще не решила, как развлечемся. Приезжай, на месте сообразим. Сопровождаемый, как совестью, этим укоризненным взглядом, я вылез из кресла и поплелся к выходу. – Клубнику можешь оставить, – крикнула мне вслед Алла. Догнав меня, она обхватила меня за плечи, поцеловала, прошептала на ухо: – Юра, ты прелесть! Забрала проклятое ведро и, легонько подталкивая в спину, выпроводила меня за дверь так ловко, что я только в машине опомнился и, как тот придурок в рекламе, почесал за ухом с мыслью: «Ой, блин, че ж я сделал-то?» – Ну ты смотри! Как на подбор, а? Трое пленников сидели рядком, привязанные к стульям. Первым был самый высокий и крупный из них – Бирюков в порванной клетчатой рубашке и брюках. Место посредине занимал пожилой армянин, привезенный в пижаме и шлепанцах. Крайний и самый маленький из пленников был сын покойного Осепьяна, юноша лет восемнадцати, сорванный с постели во время ночного налета и привезенный в одних плавках. С глаз пленников уже сорвали клейкую ленту, но рты оставили заклеенными, чтобы своими нервными выкриками они не мешали работать. – Родственники, – любовно заметил Свищ, прохаживаясь по подвалу взад-вперед и глядя то на одного, то на другого. Бирюков, как только с его глаз сорвали липучую ленту скотча, ошалело таращил глаза и озирался, пытаясь всем своим видом показать, что он тут человек случайный и ни в чем таком не замешан. Но на его отчаянное мычание никто не обращал внимания. Брат покойного Осепьяна, сидящий с ним рядом, вел себя более спокойно. Мальчишка, перепуганный до полусмерти, дрожал мелкой дрожью и тупо смотрел в пол, ни на что не реагируя. Он был в шоке. Сверху слепил яркий свет от низко подвешенной лампы, так что троица сидела в освещенном кругу, в то время как стены и углы помещения, в котором они находились, скрывала непроглядная темнота. Из этой темноты долетали только голоса бандитов и виднелись красные точки их сигарет. Свищу подали вертящееся кресло на колесиках. Он бухнулся в кресло со словами: «В ногах правды нет». – Гена, и попить чего-нибудь принеси, – щелкнув пухлыми пальцами и звякнув золотым браслетом, попросил он. Из темноты вырисовалась фигура в бело-голубом найковском спортивном костюме. К креслу шефа приставили деревянный ящик из-под апельсинов с яркой оранжевой наклейкой на боку. На ящик выставили запотевшие, соблазнительно-влажные бутылки пива и минеральной воды. Свищ зубами сорвал пробку с минералки, высосал бутылку до дна и смачно перевел дух. Вытер ладонью вспотевший лоб. – Духота… Гена проявил инициативу, принес и поставил с другой стороны от кресла вентилятор на высокой ноге. Мягко зажужжал синий пропеллер, нагоняя прохладу. – Молодец, сынок, – оценил Генины старания шеф. – Годзилла, ты где? От темной стены отделился и шагнул на свет «камуфляжник». Боевую раскраску он еще не стер, но автомат уже где-то оставил. – Не уходи далеко, можешь понадобиться. Мясник здесь? – Я здесь, – ответил из темноты низкий бас. – Сейчас будем работать, – предупредил его Свищ. Бирюков понял, что вступительная часть закончилась, и у него засосало под ложечкой. Ему даже думать не хотелось, что подразумевал главарь под словами «будем работать». – Значит, так, родственнички, – потирая руки, негромко произнес Свищ, обводя пристальным взглядом своих пленников. – Сейчас вы слушаете меня. Потом я даю каждому минуту на выступление, как в парламенте. А потом, если ответы меня не удовлетворят, с вами поработает Мясник, да так, что вы легкими и печенкой харкать будете. В ногах у меня валяться и собственное говно жрать. Понятно? Теперь слушайте. Твой брат, – Свищ указал пальцем на пожилого армянина в пижаме, – он же твой папашка, – кивнул он на мальчишку в плавках, – и он же твой покойный тесть, – повернулся Свищ к Бирюкову, – перед своей преждевременной и, надеюсь, мучительной кончиной проставил меня на очень большие бабки. Мы с ним заключили договор, я отдал ему деньги, а он должен был достать товар. Вместо этого покойник неожиданно умер. У меня есть предположения, что товар был доставлен и сейчас находится либо в доме, либо в известном покойнику надежном месте. Но я также думаю, что один из вас это место должен знать. Вот вопрос: кому из вас покойник больше доверял? Свищ замолчал, пытливо глядя то на Бирюкова, то на брата, то на сына Осепьяна. – Вопрос посильнее «Фауста» Гете, – сам себе ответил Свищ. – Любопытно, с кем же из вас троих покойник вел свои дела? А, Мясник? Как ты думаешь? |