Онлайн книга «Гейша»
|
Оказавшись в гостиной, я выскочил в прихожую, самостоятельно справился со сложным замком, прыжками сбежал вниз по лестнице, рывком завел с места свою машину и долго еще оглядывался по дороге, представляя, как гонятся за мной ведьма в черной сбруе и голый адвокат Могилевский в розовой юбочке и с искусственным членом, торчащим из соответствующего места… О своем невероятном открытии я, разумеется, молчал как рыба. Первым делом я сдал кровь на СПИД, и те полдня, пока в лаборатории делали мой анализ, я метался, как утопленник в водопаде. Это же надо так вляпаться! Так глупо вляпаться! А если она меня заразила? Кто она такая? Вдруг – психически неуравновешенная ВИЧ-инфицированная? Я вспомнил случайно где-то почерпнутую информацию, что вирус СПИДа в первую очередь поражает клетки мозга, больные становятся психически неадекватны, у них может появиться маниакальное стремление заражать здоровых людей. Нет, нет, Господи, все, что угодно, только не это! Прожить остаток жизни, лет пять или семь, среди убогих доходяг в нищей нашей государственной больнице? Меня всего затрясло от такой перспективы. Но страх, как и все в этой жизни, притупляется и со временем проходит. Два анализа дали отрицательную реакцию, и через неделю я уже превратился в циника, и даже предупреждение врача о том, что вирус может проявиться через несколько лет после заражения, не смогло поколебать мою самоуверенность. Лене Бирюковой я поначалу готов был голову снести, но через неделю, когда мы снова с ней встретились, я лишь лениво упрекнул: – Ты что же не предупредила меня насчет своей подруги? Насчет Аллы? Лена удивленно вскинула брови. – Да ладно, ты дурочку из себя не строй. – Она что, тебя?.. Лена многозначительно подвигала бровями. – Вот именно. Лена захихикала. – Ой, прости, я и не думала, что она тобой заинтересуется в этом смысле. Ее обычно интересуют мужички с бабками. – Может, она мной платонически заинтересовалась, совмещая полезное с приятным? – предположил я, но Лена глянула на меня так уничижительно, что эту мысль пришлось отмести сразу. – И какой счет она тебе выставила? – вежливо и по-деловому поинтересовалась моя милая подзащитная, окончательно добивая меня такой перспективой. – Как, она еще и счет выставляет? – А как же! Так сколько она с тебя затребовала? – Пока нисколько, а что, может? – Обязательно, – предупредила Лена. – Слушай, Юра, ты меня извини, а? Я по-честному не думала, что у тебя с Алкой так выйдет. Но она классная врачиха, правда? Я вынужден был согласиться. Да уж, этого у нее не отнимешь. – Слушай, если бы я была на воле, я бы с ней поговорила. Мне теперь перед тобой так неудобно. Ну хочешь, я сама за тебя ей заплачу? Когда выйду… – Не хватало еще! Спасибо, я уж сам что-нибудь придумаю. Может, она еще и нарушит свои правила. Мало ли? В конце концов, у нее мой «паркер» за полтораста баксов остался и еще кое-что… Я припомнил шкатулку из слоновой кости, оставленную на столике в гостиной, и храбро пообещал: – Спасибо, конечно, за предложение, но я все-таки мужчина и сам могу за себя заплатить. Лена с сомнением пожала плечами, но возражать не стала. Через пару дней в мой почтовый ящик залетела первая ласточка – на фирменном бланке поликлиники вежливое напоминание о том, что я должен явиться в кассу и оплатить услуги стоматолога. Сумма тактично не упоминалась. Все-таки иногда люди бывают полными болванами (это я о себе!). Кажется, не вчера на белый свет родился, да и по работе постоянно приходится сталкиваться с аферистами, так что, казалось бы, пора уж видеть все и вся насквозь, ан нет! Получив вежливое официальное напоминание из поликлиники, я никак не соединил этот факт с тайной личной жизни доктора Силамикель, а набил бумажник дензнаками и с утра пораньше поперся на Никитскую в полной уверенности, что действительно я чего-то там задолжал за лечение, тем паче повод был. По случаю раннего утра находясь пока в подавленном состоянии, с мыслями о бренности всего сущего, я доплелся до кассы, не глядя, подал кассирше напоминание и вытащил из кармана кошелек. Из состояния прострации меня вывел голос кассирши, равнодушно произнесший сумму, от которой у меня волосы встали дыбом. – Что?! Она внимательно перечитала чек и произнесла ту же трехзначную сумму. – Условных единиц. Я поискал глазами табличку, на которой было бы указано, какая именно валюта является эквивалентом «условной единицы» здесь. Может быть, японская иена? Или итальянская лира? Судя по сумме, вполне могло быть и так. – Долларов, – сухо уточнила кассирша. Все надежды рухнули… – Я это что, должен оплатить? – задал я совершенно идиотский вопрос. – Если не можете всю сумму сразу, оставляйте паспорт. – Нет, я не понял, за что? – Как за что? Вы же лечили зубы. Сами знаете за что. Если вас наши цены не устраивают, зачем шли? – Нет, но я… Я почти не лечил, мне только вырвали зуб, я уже все оплатил. Кассирша театральным жестом возвела глаза к небу, схватила чек и раздраженно принялась водить по нему пальцем: – Тридцатого числа, срочный вызов. Пятого числа вы у нас были? Были. Два часа работы, пломбирование, косметическая чистка, удаление зубного камня. Доктор Силамикель. Было такое? – Может быть, – чувствуя неприятный шум в ушах, сказал я. – Флоссинг и покрытие зубов защитным слоем эмали. Делали вам? – Наверное, – смирился я, судорожно соображая, что бы могло означать загадочное слово «флоссинг». Может, это так теперь называется? Для конспирации… – Все претензии к коммерческому директору, – отрезала кассирша. Вечером я не ложился спать, твердо намерившись дозвониться Алле, чтобы обсудить создавшееся положение. В два часа ночи она наконец подошла к телефону. – Что это за шутки со счетом за лечение? Ты меня решила таким образом наказать? – Никаких шуток, все честно, – усталым голосом произнесла она. – Тебя обслужили два раза по полной программе, а ты чем-то еще недоволен? – Я не совсем тебя понял, повтори? – Юра, не строй из себя наивного мальчика. Я тебя обслужила, сходи и заплати. Чем скорее, тем лучше. – Алла, признаюсь, ты меня озадачиваешь. – Ничего тут сложного нет. – Предупреждать надо заранее. – Я думала, ты все знаешь. Ты ведь сам сказал, что ты от Лены? – Ты прекрасно знаешь, почему я пришел! И не надо рассказывать, что я все знал. Ничего я не знал. |