Книга Когда он проснется, страница 56 – Фридрих Незнанский

– Чего это они как солдаты маршируют? – поинтересовался Адвокат.

– По одной подходите поближе! – командовала Мама Люба. – Веселее, девочки, веселее. С огоньком. Подвигайтесь, покажите, что вы умеете делать.

– Скольких ты думаешь оставить? – перегнувшись через стол, спросил Адвокат.

– Одну. Больше не надо, все места заняты.

– А остальных? На улицу?

– Борьба за выживание, – развел руками Михась. – Но без работы не останутся. Пристроим куда-нибудь.

Девушки, зная, какая судьба их ждет, вовсю старались понравиться. Они неумело танцевали, крутили бедрами, извивались змеями вокруг шеста, поглаживали свое тело, демонстрируя груди и попки, как могли подражали эротическим фотомоделям из журналов. Больше всего зрелище напоминало телевизионную передачу «Знак качества». Во всяком случае, никакой эротикой и не пахло.

– Коровы, – резюмировал Адвокат.

– Почему? Вот эта ничего, – Михась показал пальцем на блондинку, отличавшуюся от остальных невысоким ростом, маленькой грудью и крепкими мускулистыми ногами.

Он подманил ее пальцем.

Девушка перепрыгнула с подиума на соседний столик, легко перегнулась назад, сделав «мостик», дотянулась ртом до бокала с шампанским и, придерживая его зубами за край, выпила. Михась восхищенно крякнул.

– Ну, фокусница, ты даешь!

– Это Света, художественной гимнастикой занималась, – шепотом подсказала Мама Люба. – Хорошая дивчина, мне она тоже понравилась.

– Тут не цирк, – нахмурился Адвокат. – Близняшки лучше.

Свету отправили пока обратно на сцену. Подозвали близняшек. Девушкам было лет по восемнадцать, у них были красивые, чуть вьющиеся волосы и неправильные вытянутые лица. Губы и ногти они красили в черный цвет.

– Доски, – прокомментировал Михась, оглядев их тощие фигурки.

– А тебе одни жирные нравятся. Девчонки, а ну-ка поцелуйтесь! – приказал Адвокат.

Близняшки переглянулись, захихикали, обнялись и принялись целоваться, старательно высовывая языки. Адвокат следил за ними с оживленной улыбкой. Его интерес подхлестнул девчонок, они принялись поглаживать друг дружку.

– Класс! – одобрительно кивал Адвокат.

– Дана и Яна. Это она сестру с собой взяла, – шепотом рассказала Мама Люба. – Тоже ничего девчонки. Многим такое нравится.

Михась равнодушно пожал плечами.

Когда представление закончилось, он еще раз прошел мимо девушек, выстроенных в ряд, и каждой заглянул в рот, проверяя зубы, а подозрительные даже пытался качать пальцем. Вернувшись за столик, он плеснул в ладонь водки и стал протирать руки салфеткой.

– Что вы решили? – заглядывая Михасю в лицо, спросила Мама Люба.

– Гимнастку оставляем, остальных… – Михась махнул рукой. – В счет зарплаты поставишь ей металлокерамику, два зуба. В остальном все неплохо. Да, и скажи ей, пусть одевается. Поедет со мной.

Адвокат брезгливо пожал плечами.

– Близнецы были лучше.

– Если понравились, так и забирай.

Отвергнутые девушки рыдали. Пухлая белокожая девица с россыпью веснушек на лице упала перед Михасем на колени, подученная загодя Мамой Любой, поцеловала ему руку.

– Батька Михась, родненький, только вы нас никому чужому не продавайте! – живо затараторила она по-украински. – У меня в Чернигове мама-инвалид, пенсия сто гривен, а еще трое младших, кто их накормит, кто в люди выведет? Хоть на улице согласны работать, но только с вами. Чужие до нитки обдерут, кому мы в этой Москве нужны? А вы нас защитите.

Михась качал головой, обещал о ней позаботиться. Следом за веснушчатой и другие девушки, сперва робко, потом смелее, принялись упрашивать взять их под свое крыло.

К близняшкам, ревущим друг у дружки на плече, тихо подошла Мама Люба, шепнула на ухо:

– Чего воете, дуры? К нему проситесь, – она кивком указала на Адвоката. – Вы ему понравились. Мужик солидный.

По-своему она была неплохим человеком.

– А ты, оказывается, любишь мелкие эффекты, – сказал Адвокат, когда через некоторое время выходил с Михасем из подвальчика.

Михась ничего не ответил.

Следом за мужчинами поднималась осчастливленная Света.

– Залезай! – Михась широко распахнул перед ней двери джипа.

Девушка села в машину. Пока Михась прощался с Адвокатом, она достала из кармана полустертую губную помаду и, смотрясь в зеркало заднего вида, быстро подкрасила губы.

Через несколько минут Михась уселся за руль и повез ее куда-то из города. По дороге Света молча смотрела в окно на Москву. Никто не знал, о чем думала эта восемнадцатилетняя девушка, одетая бедно и не по сезону в короткую кожаную куртку и ярко-зеленые лосины, оказавшись внутри шикарной машины своего нового хозяина.

Утром Гера проснулся в хмуром настроении, с тяжелой от похмелья головой. Глядя на себя в зеркало, он ощупывал набухший под глазом лиловый фонарь. При одном воспоминании о том, что произошло вчера, у него становилось тошно на душе. Он решил прикидываться, что не помнит, что произошло накануне.

– Оба-на! Где это я так? – весьма натуральным голосом разыграл он удивление.

Богдан тоже испытывал по отношению к приятелю некоторую неловкость.

– Упал со ступенек, когда в подвал лез, – сказал он, решив скрывать от Геры неприглядную правду.

У него на душе тоже было паршиво. В довершение ко всем неприятностям минеральная вода, оставленная Герой на веранде, превратилась за ночь в глыбу льда, и утолить ею пылавший в желудке огонь было совершенно невозможно.

Лева сидел в комнате и с удивлением смотрел на побитого Геру. Однако он решил не спрашивать, откуда у того фонарь под глазом. «Сами разберутся», – решил он и уставился в телевизор.

С утра он успел наносить воды, протопить котел и расчистить остатки снега вокруг колодца.

– Лева, давай, может, девчонку в дом пустим погреться? – предложил Богдан, внося на кухню бутылку с замерзшей водой и ставя ее оттаивать поближе к батарее. – В подвале небось холод собачий.

– Она в шубе, не околеет.

– А что Михась скажет, если она заболеет? Он же приказал о ней заботиться.

– Опасно ее в доме держать, еще сбежит. На цепь ведь ее не посадишь.

– Ничего, шубу ее можно спрятать. На улице морозище под тридцать. Без одежды не убежит, – убеждал Богдан.

– Посмотрим, – в конце концов сказал Лева. – Сначала спустимся, глянем, как она. Подвал у нас теплый.

Когда они открыли люк подпола, снизу на них дохнуло морозной сыростью.

– Эх, картошка померзнет, – разочарованно протянул Лева.

Металлическая лестница настыла так, что Богдану обожгло руки, когда он за нее взялся. Лева в подпол не полез, а спрятался за крышкой люка и из-за своего укрытия заглядывал вниз.