Онлайн книга «Осужден и забыт»
|
– А может, ты и туда телегу накатал, грамотей? Опустив голову, Трофимов молчал. – Не писал я ничего, – наконец сказал он, – да вы и сами прекрасно знаете, что не писал. – Да кто ты такой, Трофимов? Артист какой-нибудь знаменитый или президентский кум, кто? – Никто. Так, божий человек, – тихим голосом произнес старый зек, глядя в глаза начальнику. Лопатин в ответ хохотнул. – Так, а почему же к тебе люди приехали? – продолжал допытываться он. Трофимов пожал плечами. …Начальник Кыштымской колонии Лопатин встретил нас настороженно, но с видимой потугой на душевность. Тут же принесли чая – крепкого, индийского. В хрустальной вазочке подали смородиновое варенье. – Замерзли, пока добрались? Что же вам, вездехода не нашли? – делал удивленное лицо Лопатин. – А может, покрепче чего-нибудь выпьете для здоровья? – Можно, – согласился я. Турецкий молча кивнул. Мои ноги совершенно одеревенели от холода, несмотря на то что Екатерина Федоровна, узнав, куда мы едем, снабдила нас на дорогу гигантскими валенками, запас которых хранился у нее в подвале. Пока мы пили чай с водкой, из соседнего кабинета заместитель Лопатина обзванивал семьи всех начальников подразделений со срочным заданием – организовать обед приезжим московским гостям. Распределили обязанности: один режет теленка, другой жертвует на общее дело картошку и маринады, супруга третьего печет пироги… и так далее. Пока согревались, Турецкий изложил Лопатину суть дела. Начальник колонии мысленно успокоился: ух, и всего-то! Вот тебе и страшное московское начальство с ревизией… – Только он тертый старик, ваш Трофимов, я даже не знаю, как его заставить вам помочь. Ни на какой контакт с администрацией лагеря он не идет, держится особняком, но у воровских авторитетов пользуется уважением. Так что я даже не знаю, – развел Лопатин руками. – Ничего, – потирая ладони над раскаленной докрасна печкой, сказал Турецкий, – я бы хотел с ним сейчас же встретиться. У нас не так много времени. – Вы что, уже сегодня обратно в Красноярск собираетесь? – Да, а что? Лопатин ухмыльнулся: – Нет, ничего. Вы что, думаете, Трофимов за это время разговорится? Он позвонил по телефону внутренней связи и приказал привести Трофимова. – Ну, заходи, божий человек, – приветствовал он старого зека. – Вот, к тебе. Остановившись на пороге кабинета, старик мял шапку, исподлобья глядя на нас. «Это он!» – подумал я, прямо как Татьяна Ларина при виде Евгения Онегина. Никаких сомнений не оставалось – перед нами стоял именно тот, кого мы искали. Видно, похожие мысли посетили и Александра Борисовича. Взгляд Трофимова был таким же, как и у всех заключенных, не выражающим ничего, кроме тревоги, – что-то случится в следующую секунду. «Наверное, так беглые крепостные смотрели на своего барина», – пришло мне на ум странное сравнение. – Проходи, садись. Тебе пару вопросов задать хотят, – приказал начальник. «Э, нет, при Лопатине этот дед ни слова не скажет», – подумал я. Трофимов сел, опустив голову и глядя на носки своих огромных безобразных валенок. – Дмитрий Алексеевич, позвольте вас на два слова, – произнес я, решительно уводя Лопатина в другой конец кабинета. – Позвольте нам переговорить с заключенным с глазу на глаз. Ваших интересов это никак не затрагивает, я лишь хочу уточнить подробности одного старого убийства, которое произошло в Кыштымской колонии больше десяти лет назад. Вас ведь тогда здесь еще не было? – Нет. – Вот видите. В любом случае, если возникнут всякие осложнения, без согласования с вами из Кыштыма не просочится ни одно слово. Может быть, вы пока распорядитесь насчет обеда? Извините, что я вас прошу, – милейшим тоном прошептал я. – Ладно, говорите. Охрана за дверью. Если что, кнопка под столом. – Понятно. «Странно, почему он обиделся? – подумал я, провожая Лопатина недоуменным взглядом. – Может, ждал чего? Денег? Да вряд ли, с нас, представителей Генпрокуратуры… Хотя кто его знает? А может, просто смутился, нечасто ведь гости из Москвы приезжают. Черт его знает, поймешь тут местный менталитет…» Я вернулся к столу. – Садитесь на диван, – доброжелательно предложил Турецкий Трофимову. – Там вам удобнее будет беседовать. – О чем мне с вами беседовать? – не меняя позы, спросил старый зек. – Сигарету хотите? Я осекся, поняв, что со скованными за спиной руками Трофимов не сможет курить. Турецкий вызвал охрану и попросил снять наручники. – Не положено. – Ну так застегните наручники впереди, чтобы он руками мог пользоваться. Охранник выполнил эту просьбу. – И еще два стакана чая принесите. Охранник вышел. Я прикурил для Трофимова сигарету и подал. Тот, затянувшись, с интересом повертел ее перед глазами. – «Мальборо»? – Да, «Мальборо». Трофимов хмыкнул и качнул головой. – Давно я не курил таких… – но тут же осекся и замолчал, опустив взгляд. – Нам нужна информация об убийстве заключенного, которое произошло в этой колонии в восемьдесят пятом году. Вы в то время находились уже здесь? – спросил Турецкий. – Зачем спрашивать? Откройте материалы личного дела. – Документы могут давать ошибочную информацию. Мне нужен ваш ответ. Трофимов снова усмехнулся. – Документы никогда не ошибаются, гражданин начальник. – Все-таки вы находились в восемьдесят пятом году в Кыштымской колонии? – Ну, находился. – Были переведены сюда из другой зоны? Трофимов кивнул – чуть более заинтересованно. – Вы были знакомы с заключенным Михайловым Алексеем Константиновичем? – вставил я. Трофимов странно усмехнулся и отрицательно покачал головой. – Нет, гражданин начальник, я такого не припомню. – Михайлов жил в одном блоке с вами. Посмотрите на фотографию. Я выложил на стол старый, еще шестидесятых годов, любительский фотоснимок, на котором было запечатлено веселое, улыбающееся семейство – красавец муж в смокинге, жена в светлом платье и шляпке и двое карапузов разного возраста, но в одинаковых матросских костюмчиках. – Посмотрите на этого человека. – Я ткнул пальцем в изображение красавца мужа. – Подумайте, припомните. Вы должны были его знать. – Это что за барин? – насмешливо глядя на фотоснимок, сказал Трофимов. – Не припомню здесь такого. |