Онлайн книга «Сибирский спрут»
|
Она покачала головой: – Нет. – Хм! – громко фыркнул я. – Тебе мало вчерашней погони с выстрелами? А позавчерашнего покушения в Москве? А взрыва моей машины?! – Но ведь я осталась жива, – неуверенно возразила Женя. – Ну да. Если бы тебя укокошили, то вообще никто не смог бы вскрыть конверт. Вот Бондарев вчера не успел. И его застрелили. А иначе кейс с документами был бы у меня в руках. – У нас, – уточнила Женя. – Хорошо, у нас. Важно то, что человек не успел, поплатился жизнью, но все равно делу не помог. Вывод – делайте все вовремя. Тут мне в голову пришла одна мысль. – Слушай, на самом деле очень просто выяснить, имеется ли в конверте информация о кейсе или нет. Бондарев сказал, что узнал о предстоящем аресте Игоря за день. И сразу поехал к нему, где Игорь передал ему кейс, чтобы тот спрятал. И вечером Бондарев пришел сказать, где находится кейс. Значит, раньше вечера перед арестом он не мог знать ничего. Поэтому если он тебе передал конверт раньше визита Бондарева, то там ничего о кейсе нет. А если позже, то может быть. Женя подумала и грустно покачала головой: – Нет. К сожалению, Игорь дал мне конверт где-то недели за две до ареста. У меня опустились руки. – Это точно? Абсолютно? – Да. Совершенно точно. Я не могла перепутать. – Ну что ж, – грустно сказал я, – значит, в ближайшее время завладеть кейсом нам не удастся. Конечно, пока не приедет делегация ОБСЕ. – При чем тут это? – не поняла Женя. – А я тебе не говорил? В «Журавлином гнезде» начальник объявил карантин только потому, что скоро должна прибыть делегация ОБСЕ с инспекционной миссией. До тех пор мы можем общаться с Игорем исключительно по телефону – нет свободных камер для свиданий. Значит, он не сможет рассказать нам о местонахождении кейса. При личной встрече еще можно надеяться на какие-то знаки, намеки и так далее. Но по телефону – никогда. Поэтому, к большому сожалению, мы ничего сделать не сможем. Женя напряженно думала. Потом сказала: – Ладно. Но я должна обязательно поговорить с мужем. – Как ты это себе представляешь? Комната для свиданий прослушивается. А в конверте наверняка есть какая-то важная информация для тебя. И для сына. Она покачала головой: – Нет. Я знаю, что там. Я даже поперхнулся: – Знаешь? И что же? – Там инструкция, как найти кейс с документами. – Как же так? Ведь Бондарев… Ведь мы только что об этом говорили… – Нет, – покачала головой Женя, – все это ерунда. Игорь знал о своем аресте задолго до визита Бондарева. – Знал? – изумился я. – Но почему тогда молчал? – А что он мог сделать? – грустно усмехнулась Женя. – Как это – что? Писать, жаловаться, в Москву поехать… Она обреченно махнула рукой: – Ничего не могло ему помочь. Игорю никто бы не поверил. У него не было никаких доказательств. Он знал наверняка о предстоящем аресте, но когда это точно произойдет – не знал. Единственное, что он мог сделать, – спрятать документы в надежном месте. И тайну доверил только мне. – А как же Бондарев? Женя усмехнулась: – Игорь говаривал: что знает Бондарев, через некоторое время становится известно всем. Конечно, не каждому прохожему, но среди его доверенных лиц имелись и информаторы Расторгуевых, и Севы Маленького. Он журналист, понимаешь? А журналисты для того и предназначены, чтобы не хранить тайны, а как можно более интенсивно их выставлять на всеобщее обозрение. Игорь даже пару раз сообщал ему конфиденциальную информацию для того, чтобы ввести бандитов в заблуждение. Вот так. – Значит, вся эта история с кейсом – липа? – Не знаю точно, но скорее всего… – Значит, Бондарев фактически пострадал ни за что? – А откуда ты знаешь, что его застрелили именно из-за кейса? Ведь никто не мог знать, что он встретится с тобой, а тем более быстро организовать покушение. Думаю, все это чистой воды совпадение. – Ну дела! – развел я руками. – А Игорь, значит, просто лишний раз подстраховался, отведя подозрение от тебя? – Конечно. Бондарев и так рисковал на каждом шагу. Но к нему относились благожелательно, потому что он позволял сохранить иллюзию того, что в Сибирске есть честные журналисты и, дескать, вот, смотрите, их никто не стреляет. На самом деле люди Расторгуевых и Севы Маленького его кормили разной лажей. И он исправно выполнял свою функцию – разносил информацию на хвосте, не беспокоясь о ее достоверности. Но недавно, насколько я знаю, он задел чеченцев. А те просто так обид не спускают. Поэтому, я думаю, совершенно необязательно, что его убийство связано с вашей встречей. – А где же конверт? – У меня… – Она опустила глаза, и я понял, что, возможно, Женя мне и доверяет, но… не до конца. Я побарабанил костяшками пальцев по столу. – Знаешь что? Мне в голову пришла удачная мысль. – Какая? – Тебе нельзя появляться на людях. Понимаешь, то, что тебе удалось выжить после покушения – чистая случайность. Во второй раз они, будь спокойна, не промахнутся. – Что же мне теперь, здесь всю жизнь торчать, на этой даче? – Нет, конечно. Тем более что очень скоро о твоем местонахождении пронюхают. Это как пить дать. – Что же делать? – В ее глазах появилось отчаяние. – Единственный выход – лететь в Москву. – Опять? – удивилась Женя. – Но не просто лететь, – продолжил я, – а с документами. Женя колебалась. – Понимаешь, никакого другого выхода нет. А предположим, что ты поговоришь с мужем. Подумай, что будет, если он попытается дать тебе знак, а они догадаются, что речь идет о документах? Тогда нас просто не выпустят из «Журавлиного гнезда». Можно все дело испортить. Женя вздохнула: – Ну ладно. Пусть будет так. Она положила ладонь на мою руку: – Юра, я тебе верю. И не потому, что больше некому. Пожалуйста, не обмани… Она всхлипнула, и я понял, что если подобные разговоры продолжаться еще, то мы сегодня никуда не успеем. – Надо ехать. Женя кивнула. Достала свою сумку и вынула из нее небольшой конверт. На небольшом листочке, вложенном в него, значилось: "Женя! Сделай это только в самом крайнем случае. На нашей старой даче в подвале под картошкой и рогожей найдешь небольшую металлическую дверцу. Это сейф. Код – 18768534926554. В сейфе находится чемодан. В нем ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ВАЖНЫЕ документы. Этот чемодан нужно любой ценой доставить в Москву, в Генеральную прокуратуру, старшему следователю по особо важным делам Александру Борисовичу Турецкому. Ты его должна помнить. Посмотрев документы, он сам поймет, что с ними делать. |