Онлайн книга «Московский бродвей»
|
– Да? – грустно переспросила Анжелика. – Ну тогда они просто запутаются в этих самых «мелких происшествиях» и «скандальчиках». Я человек импульсивный, люблю дебоширить… Но ведь штрафы всегда плачу, и потом, одно дело просто мелкое хулиганство, и совсем другое – покушение на убийство. – Да, но даже самые мелкие происшествия могут быть истолкованы по-разному. А если их было много… Особенно если вы не помните всех подробностей. – Верно, – кивнула она, – я была пьяна. И не совсем помню, что там произошло. Ругала Разину вроде… – А что там у тебя случилось? – поинтересовалась Лена. Анжелика махнула рукой: – Достало меня все. Позвонили из Риги мои продюсеры и сказали, что снова гастроли откладываются. Что люди Разиной потребовали не пускать меня в Прибалтику. – И что? Разве на Прибалтике сошелся клином свет? – Да нет, конечно. Но на Украине то же самое было. И в Израиле. И в некоторых наших городах… Ладно, об этом потом поговорим. Сейчас мне нужно гримироваться. Вы только, – она повернулась ко мне, – скажите, что мне грозит, если действительно привлекут? Конечно, не стоило ее расстраивать, однако на прямой вопрос должен быть дан такой же прямой ответ. – Смотря какую статью Бородулин станет вам инкриминировать. – А какие варианты? – Я думаю, это будет сто одиннадцатая статья. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Это серьезная статья… – Я в этом ничего не понимаю… – Хорошо бы вам и дальше в этом ничего не понимать, – заметил я. – Хочу вам кое-что объяснить. В Уголовном кодексе есть седьмая глава. Она объясняет, что такое соучастие в преступлении. А в тридцать третьей статье речь идет о видах соучастников. «Организатором признается лицо, непосредственно организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением…» Это цитата. Что же касается вас, то уровень ответственности в данном случае наступает по статье, предусматривающей наказание за совершение преступления со ссылкой на тридцать третью статью. Я оттарабанил это как в свое время во время экзамена на юрфаке. И, признаться, остался доволен собственной памятью. Однако, судя по виду Анжелики, она мало что поняла. – Понимаете? – спросил я. – Честно говоря, смутно… Скажите, а какое мне грозит наказание? – Так сразу сложно сказать… Это зависит от той части статьи Уголовного кодекса, которую вам будут инкриминировать. – Ну в самом худшем случае. – Там четыре части… Короче говоря, от трех лет до двенадцати… Анжелика присвистнула: – Вот это да! Я надеюсь, что… Мы только вот-вот записали новый альбом… У меня запланированы гастроли… – Но, – поспешил я ее успокоить, – конечно, думаю, до этого не дойдет. Особенно если вы невиновны. – А у вас есть сомнения в этом? – удивленно выкатила глаза певица. Я почувствовал, как тонкий каблучок Лены Бирюковой впивается в мою ногу, и поспешил заверить: – Конечно, нет. Для адвоката подзащитный всегда чист как новорожденный ребенок. Дело за малым – убедить в этом следствие и суд. А вот это, как вы понимаете, не всегда легкая задача. Мы рассмеялись, и Анжелика повернулась к зеркалу. – Сейчас подойдет Слава Петрунин, мой администратор, он проведет вас в зал. А потом, после концерта, поговорим. Я, естественно, заплачу вам гонорар. Все как положено… Я внутренне вздохнул. Концерт будет длиться не менее двух часов, пока туда, пока сюда, это уже будет ночь. Но что поделаешь – у адвокатов рабочий день ненормированный. Дверь открылась без стука, и в комнату вошел высоченный, отлично сложенный парень со светлыми волосами и открытым взглядом голубых глаз. Он учтиво поздоровался и нагнулся к Анжелике: – Анжелочка, давай поторопись. Народ уже требует. – А разогрев? – спросила Анжелика, широким темно-синим карандашом подводя глаз. – Уже допевают. Публика потихоньку начинает их выпроваживать – ногами топают, посвистывают. Плакаты вытащили. Так что самое время. – Сейчас, – вздохнула Анжелика, хотя было видно, что внимание публики ей приятно. – Только вот глаз нарисую. – Между прочим, – чуть понизил голос Слава, с сомнением поглядывая на нас, – тут у нас один гость неожиданный… Анжелика обратила внимание на его взгляд и сказала: – Это свои. Лена Бирюкова, о которой я тебе рассказывала, и Юра Гордеев, мой адвокат. Так что никаких секретов. – Очень приятно. – Петрунин пожал мне руку и кивнул Лене. – Разина нарисовалась. – Вот это новость, – Анжелика от неожиданности даже чуть не ткнула кисточкой туши в глаз, – чего это вдруг? Слава пожал плечами: – Не знаю. Десять минут назад в зале появилась. С секьюрити своими… Правда, без Симеонова. – Ну ясно. Муженек же раненый, – усмехнулась Анжелика, – ну ладно, пусть послушает, легенда ходячая. Пусть поучится, как петь надо. Кстати, Слава, посади моих гостей в зале. Только места получше выбери. – А кстати, вот рядом с Разиной и посажу. На лучшие места. Огромный зал «Олимпийского» был переполнен. Эстрада находилась в середине стадиона, который поделили на две части огромным черным полотнищем. На трибунах спортивного зала бурлил народ. Публика, пришедшая на концерт Анжелики, была похожа на болельщиков: были даже транспаранты. А прямо перед сценой установлены полтора десятка рядов для элитной публики – приглашенных или же просто богатых. Именно сюда повел нас администратор Анжелики Слава Петрунин. На сцене, уставленной разного размера музыкальными динамиками, резвилась какая-то невзрачная группа. Четыре одинаковые блондинки (кажется, они называли себя то ли «Белки», то ли «Ветки») исполняли нечто заунывное, нестройными голосами. Они очень старались, но получалось плохо. Поэтому публика то и дело давала понять, что, мол, разогрев разогревом, но пора и честь знать. Блондинки тоже это понимали и время от времени тревожно поглядывали за кулисы, откуда, видимо, им должны были подать какой-то знак. – Вон видите два места, прямо за Разиной, – показал нам Слава Петрунин, – проходите туда. Не найти эти места было трудно. Огромную рыжую копну волос Анны Разиной заметил бы, думаю, даже зритель с самого последнего ряда трибуны. Мы без труда пробрались на наши места, так как пространство между креслами оказалось достаточно большим. К счастью, кресла расположили амфитеатром, поэтому шикарная прическа Разиной, ничуть не закрывала нам сцену. По обе руки легендарной певицы сидели два совершенно одинаковых охранника с толстыми шеями, широченными спинами и короткими стрижками под расческу. К уху каждого тянулась тонкая пружинка шнура, соединенного с наушником. Они то и дело смотрели вокруг, не грозит ли их подопечной какая-либо опасность. А подопечная между тем без особого интереса смотрела на сцену. |