Онлайн книга «В состоянии необходимой обороны»
|
– Нормально… Расширяемся. – Виктор включил рацию: – Второй на связи! Диспетчер, сколько машин на линии? – С утра было двадцать, – сонно ответила Варя. – А сейчас? – строго прикрикнул Виктор. – Что это еще за шуточки? – Извините… Виктор Иванович. – Варя встряхнулась. – Извините. Дурацкая шутка получилась. Сегодня шестнадцать машин. Из них десять иномарок. Три «Волги» в готовности. Две «десятки» в ремонте. Остальные отдыхают. – Шуточки свои брось! – сердится Виктор. – Накаркаешь… Отзовитесь все, кто на линии! А ты, Варя, считай и отмечай. Мало ли что… – Всем, кто на линии! – звонко объявила Варя. – Срочно отзовитесь Второму! Все отзовитесь Второму! – Сорок второй, – прохрипела рация. – Двадцать пятый, Семнадцатый, Пятый, Восьмой, Тридцать второй… – Ну ты, братан, даешь! – Парень от восхищения развел руками. – Скажи, сколько ты хочешь? – За весь парк или за свою долю? – Ну, парк я, наверное, не потяну… Я насчет работы. Ты ко мне водилой пойдешь? – Подумаю. Приехали. Тут куда швартоваться? – Я тут и выйду. Долго не думай. У меня не получится долго ждать. Давай забьем стрелку на завтра? Утречком, часиков в семь? Подъезжай ко мне в коттедж… Там написано. Это недалеко, километров десять. Виктор достал из-под магнита доллары. – Это же тебе, – отмахнулся парень. – Я так сказал. Чао! Жду завтра утром. – Дело хозяйское. Шишков с тоской оглядел очередь желтых такси на противоположной стороне улицы. И был совершенно уверен, что оттуда из каждой машины на него смотрят, мягко говоря, без особой душевной симпатии. Чужая рабочая зона… У Дома торговли чужим ловить клиентов небезопасно. – Второй! – включилась Варя. – Отзовись диспетчеру! – На связи. – Шишков медленно разворачивался через двойную разделительную. Таксисты в очереди оценили такой поступок. Через лобовое стекло видно, что кто-то даже закурил, расслабившись. – Все отозвались, – доложила Варя, – кроме Федора. Но он далеко, мощности рации не хватает. – Значит, в столице косит, – решил Шишков. – И слава богу! Чужая территория заканчивается на той стороне завода. Самая короткая дорога восвояси – через пустырь за заводом. Но там на грунтовке и гвоздь можно поймать, грязно там, колдобины. Виктор решил деликатно покинуть чужую вотчину по чистому проспекту. – Они же меня видели, – пробурчал он. – Никого не трогаю… Но метров через пятьсот его подрезал джип «тойота». Из него вылез широкоплечий Антон Трофимов, местный авторитет. – Такси! – Он картинно выбросил руку вперед. Шишков остановился, изнутри предупредительно открыл дверцу: – Садись, Антон, говори, чего надо. – Да ничего, все у нас есть. А если и нет чего-то, то прикупим. Заплатим, не скупясь! – Так постоим или покатаемся? – Покатаемся. В твою сторону. Гони в стойло! – Заметано! – Виктор объехал джип и направился вперед по проспекту. – Как у брата дела? – спокойно спросил он, в уме высчитывая все возможные неприятности от визита Трофима в родной таксопарк. – Нормалек! – Трофим закурил дорогую сигару. – Может себе позволить кое-что. И более того. – Рад за него. – Ты и за себя будешь рад. Подожди немного, – зловеще проговорил Трофим, уронив пепел себе на колени. – Не век же тебе баранку вертеть! Солидный мужик… Пора свое дело иметь. А мы тебе поможем, поддержим. Научим, если сам чего не знаешь. – Чего это я не знаю? – насторожился Шишков. – Современных веяний в экономике. Теперь, оказывается, нужно держать линию на укрупнение предприятий. – Как это? – Ну… Вот ты, например, заехал сегодня на чужую рабочую зону, отбил хлеб у моих людей. У них и так горькая корка, а ты… Ты вынудил меня заниматься тобой. Оторвал от других, более важных дел. И я пошел… Потому что мне платят именно за это. Моя горькая корка в том и состоит, что я охраняю своих людей. На их маленькой рабочей зоне. – Клиента со своей зоны довез. Ты же сам видел. Никогда такого не было, Трофим, и не будет у таксистов, чтобы и отвезти на чужую зону нельзя было. Ты что-то недоговариваешь. При чем тут укрупнение предприятий? – Догадливый, – засмеялся Трофим, – верно, деньгами мы потом займемся. Не за этим я тебя догонял, бензин жег. Образовалась мрачная пауза. На улице под синим небом лужи весело сверкают, солнышко греет. А тут… в кабине будто черные грозовые тучи сгущаются. – Не томи уж, говори. – Во первых строках хочу поздравить тебя, Шишок. Не каждому в жизни выпадает такая удача – стать хозяином таксопарка. Хоть и на чуть-чуть. – Только что жалел, что баранку кручу, а тут… – Жизнь полна парадоксов. Старый Штирлиц, конечно, долго не протянет. Возраст не тот у Вячеслава Карповича, вес не тот… Да и опереться ему не на кого. Не то что ты! Ты на нас можешь спокойно опереться. А там… Сегодня ты один из многих… У вас в таксопарке по сколько на душу населения?.. По ноль два процента получается? Огромная, завидная доля, не спорю, – издевательски чмокнул губами Трофим. – Но с нашей помощью у тебя совсем скоро, хоть через пару недель, тихо и незаметно будет пять! Десять процентов! Люди сами тебе принесут. Еще и попросят, чтобы ты взял. Обещаю! – За большие деньги, как говорила мама одного моего пассажира, люди хотят получить большие услуги. Что ждем? – Душу твою! – заржал наглый Трофимов. – Чего ты хмуришься? Не надо все так мрачно! Жизнь прекрасна и до краев наполнена удовольствиями. Бери и глотай! Ты нам – мы тебе! Вечный закон жизни. Разве не так? – Вот я и хочу узнать, чего ты от меня хочешь? Ты ведь неспроста ко мне сел? – Ясный пень! – А жилы тянешь, как… пионерка на панели. – Лучше ты скажи, чего хочешь. – Да я многого хочу. Счастья, здоровья, удачи. Как все психически здоровые граждане… – А конкретно? – Ну… Ты Ковальского знаешь? – Бориса? Еще как! Замочить его хочешь? Без проблем! И недорого. Я к нему одного пацанчика саратовского подошлю. Он его не знает. – Опасный ты человек, Антон Трофимов. – Виктор весело подмигнул. – Но очень полезный! Как витамин! Ты меня только с одной стороны знаешь, а у меня их несколько. Одна другой лучше. – Не сомневаюсь! Но… Пусть Ковальский живет. И радуется удовольствиям жизни. А ты бы, как настоящий друг и товарищ, помог мне уговорить Бориса на сущую пустяковину! – Только не про деньги! За копейку Борька удавится. А за цент любого и сам удавит. |