Книга Вживание неправильного попаданца, страница 41 – Алексей Переяславцев

– Добро, но так, чтобы до поры он со мной не повстречался. Тогда за тобой кристалл, через полтора часа я подготовлю эту машину. Кстати, она называется «пистолет».

За это время предстояло подготовить мишень и научить Тарека хотя бы основам обращения с оружием.

Мишень делал Сафар. Я же вызвал Тарека и стал учить. Пусть он и не был механиком, но в стрелковой подготовке знал толк. Назначение мушки и прорези он уловил мгновенно. Рука тоже была подходящая. Стойке я его научил – видел ее у бывалых.

Отдать должное Тареку – тщательно осмотрев механизм, он почти до всего додумался сам. И лишь единственная деталь поставила его в тупик.

– Командир, а зачем вот эти канавки внутри ствола?

Прочитать подробную лекцию по баллистике я, разумеется, не смог бы. Пришлось задействовать авторитет:

– Видишь ли, пуля должна лететь острым концом вперед…

Тарек понимающе кивнул.

– …но если она не вращается, то начинает кувыркаться в полете, а это снижает и скорость, и пробивную силу. Доказать не могу, придется поверить на слово. Эти канавки и придают вращение.

Все-таки мое слово набрало вес: бывший лейтенант поверил.

Я несколько раз поставил пистолет на боевой взвод и производил «холостой» выстрел – сначала сам, а потом и Тарек. Мне показалось, что спуск слишком мягкий, что и не удивительно: усилие на спусковом крючке определялось усилием, необходимым для нажатия на серебряную пластину и взведения соответствующей пружины (довольно слабенькой), а не для приведения в действие ударного механизма. Само собой, я тщательно расписал порядок действий в случае, если пуля застрянет в стволе.

Отдельно был дан урок по чистке оружия. Я не ожидал, разумеется, порохового нагара, но уж освинцовывание ствола предвидеть было нетрудно. Рефлекс «пострелял – вычисти» я вбивал всеми силами.

Через довольно короткое время Тарек выдал комментарий:

– А ведь для пистолета нужен специальный саадак. Поменьше, чем для лука, конечно. И мешочек для пуль.

– У нас он называется «кобура». Ты прав, и ее мы закажем, но потом, потому что эта конструкция – не окончательная.

Видя, что лейтенант близок к смерти от любопытства, но задать вопрос не решается, я пришел на помощь:

– Следующий вариант пистолета будет рассчитан примерно на двенадцать выстрелов без перезарядки.

– ???

– Точно тебе говорю. И мешочек не нужен. То есть нужен, конечно, но устроен будет по-особому.

Я, разумеется, подумал о подсумках, но счел, что это уж наверняка дело будущего.

– А заржаветь пистолет может? Он ведь из железа.

– Еще как может. Но это мы еще предусмотрим, а пока что будем хорошо смазывать.

Я как раз думал о том, что технология воронения железа совсем не трудная для освоения, но реплика Тарека вогнала меня в обалдение:

– Смазывать как раз нельзя.

– Это почему?

– Да просто: вот ты смажешь его, а смазка протечет сквозь щели здесь, здесь и здесь. И испачкает все вокруг.

Только тут я понял. Конечно же, Тарек имел дело с дегтем, и именно его представлял в роли смазки. Но мне нужно нечто более совершенное. Разумеется, для техномагического оружия термостойкость смазки роли не играет… Что-то вроде солидола? Не уверен, что он здесь есть, а какие варианты? Гусиное сало – первое, что в голову приходит. Кокосовое масло… тоже не факт, что оно тут известно. Выяснять надо. Нефть здесь, похоже, известна, а вот как масло из нее получать? Этого не знаю, совершенно не моя специальность.

О, а вот и Сафар подготовил мишени, да и Сарат нарисовался. Так, мне надо отходить в сторону.

– Тарек, я отхожу вот сюда. Мне нельзя быть близко. Сарат, покажи, как заряжать.

Управились с непривычки за пять минут.

Я даже не могу сказать, что выстрел прозвучал. От него звука вовсе не было, но негромко щелкнул механизм, освобождая местный аналог шептала – тот самый, который нажимал на серебряную пластину. На доске (разумеется, в стороне от силуэта человека) появилась дырочка.

Тарек чуть было не рванул к мишени с пистолетом в руке, но тут я гаркнул голосом майора:

– Тарек, стоять! Разрядить оружие! Вынуть кристалл, отдать его Сарату! Вот теперь можно подходить.

То, что он «подошел» бегом, меня не удивило. То, что я сам побежал к мишени, также ожидалось. Но я сам не заметил, что бегу – вот что было удивительно.

Дырка была знатной. Входное отверстие – положенного калибра, выходное – прилично больше.

Я плюхнулся на колени перед пулевым отверстием – не потому, что хотел разглядеть получше, а потому, что ноги плохо держали. Все же получилось! Мы это можем! Вот он: момент, когда наша военная мощь рванула вслед за экономической! Но порядок есть порядок, и я спросил моего офицера:

– Что скажешь, лейтенант?

Тарек потрогал отверстие, потом усы.

– Пробивает не хуже арбалета на той же дистанции. Меткость хуже, к тому же надо… – Он замялся. – Я скажу что: надо подрегулировать прорезь, чтобы попадать именно туда, куда целишься. У нас это называется «пристрелять». И привыкнуть к оружию надо. Короче, истратить сотню пуль, а то и больше.

Разумеется, я не знал на местном термин «пристрелять», но постарался дать как можно более адекватный перевод. Насчет сотни пуль я, разумеется, преувеличил, предполагая, что уж кто-кто, а инструктор по стрелковой подготовке, пусть и бывший, сможет освоить пистолет скорее. Но если он обнаружит у себя прекрасные способности пистолетчика – пусть себе возгордится, вреда не будет.

Я попросил Сафара раздобыть большой лист бумаги, лично начертил на нем круги, и работа по освоению пистолета началась.

Сцена, которую я видеть никак не мог

– Доброго вам дня, почтенный Шахур-из.

– И вам, особо почтенная Моана-ра.

– Прежде чем наш командир примет решение, включать ли вас в нашу команду, с вами должна побеседовать я.

– Я вас внимательно слушаю.

– Это я вас слушаю. Опишите, пожалуйста, как вы пришли к мысли присоединиться к нам.

– С Саратом мы подружились на первом курсе. Уже тогда я усвоил, что он никогда не делает пакости сокурсникам ради развлечения или чтобы показать свои способности. Этим он отличался… от многих. И почти сразу у него появилась репутация в смысле ума. Теормаг у нас шел как раз на первом курсе. Очень скоро все студенты поняли, что по этой части он первый. Да и сам Хорек… я хочу сказать, особо почтенный Руфан-ом…

С легкой улыбкой:

– Уверяю вас, прозвище особо почтенного знают не только в университете, но и за его пределами.

– …так вот, и он тоже признавал, что по теории Сарат – первый на курсе, без вопросов. А вот магическая сила у него всегда была так себе. И все же по отметкам он тоже был пусть и не первый, но один из первых. Теоретическая подготовка его выручала. А вот у меня почти наоборот: по силе я был вторым на курсе, а в теории «похвально», но не более того.