Книга И придет волчица…, страница 14 – Ирина Шевченко

– Пожалуйста.

Скрипнула дверь, и я осталась одна в полумраке учительского кабинета. Долго сидела, сжимая в руке последние минуты жизни моего солнца. А затем раскрыла ладонь и потянулась к заточенной в кристалле памяти…

– Что ты сделала? – переспросил магистр Багур.

– Вырезала кусок в самом конце и перезаписала картинку. – Тэсс Лона повторила сказанное ранее более доступными для понимания словами.

– Разве это возможно?

– В мире иллюзий все возможно, даже изменить ход записанных событий. Но я ничего не убирала. Взрыв. Пожар. Умерли люди. Умер колдун. Эльф, – чародейка вздохнула, – тоже умер. Только быстро…

Традиция встречаться по утрам в примыкающем к школьной лечебнице кабинете Мары существовала у наставников с незапамятных времен. Делились последними новостями, обсуждали домашние дела и рабочие проблемы. Даже Медведь иногда посещал эти сборища, ведь такого вкусного чая, как тот, что заваривала целительница из собственноручно отобранных трав, не найти во всем Кармоле.

– А тебе не показалось… – Тэсс Дэвина настороженно обежала взглядом присутствующих и подманила иллюзионистку пальцем.

Лона отставила чашку и подошла к провидице.

– Тебе не показалось, – зашептала ей та, – что с этой записью уже что-то не так?

– Что именно?

– Не знаю. Что-то. Это дело не дает мне покоя. Я с самого начала не могу ничего увидеть наверняка. Еще после первого нападения я пыталась построить прогноз, но… Ничего не видно! Даже после обряда. Я и на кладбище ходила. И к посольству после пожара. И эльфа того видела, когда он еще был жив. Никакой защиты, но он совершенно непроницаемый. Я и Галлу не вижу. Совсем. И все это мне не нравится. Что-то здесь явно не так.

Когда подобные сомнения выказывает глава отделения прорицателей, стоит отнестись к ее словам серьезно.

– Вы говорили тэру Марко?

– Да. И ему, и этому азгарскому дознавателю. Мы даже запись просматривали вместе, но так и не разобрались. А ты точно ничего не заметила?

– Нет, – передернула плечами иллюзионистка.

– Старею, наверное, – вздохнула провидица, разворачиваясь к сидящим за столом коллегам. – Мара, милая, у тебя нет лекарства от тяжких старческих дум?

– Есть, – улыбнулась целительница. – Но его я держу для себя. А вам, моя дорогая, нужно другое средство. Гират, ты не принесешь тэсс Дэвине своей настойки? Гира-ат!

– Да, что? – встрепенулся рассеянный полуэльф. – Настойки? Конечно, сейчас.

– А что это с нашим мальчиком? – спросила Гейнра, когда травник вышел из комнаты. – Он, часом, не приболел?

– Знаете, – Мара покосилась на закрытую дверь, – Гират ничего не говорит, но мне кажется, он тяжело переживает эти события. Когда ребят похитили, он так сокрушался, что не был тогда в школе и ничем не сумел помочь. А после поджога посольства несколько дней ходил как неживой.

– Да, я помню, – поморщилась Лона. – На него смотреть было страшно.

– Эльфийская кровь, – заключил тэр Багур. – За своих переживает…

– Кто здесь переживает? – Гират вернулся, держа в руке бутылку из темного стекла.

– Гейнра переживает, что Эвил еще не вернулся, – наскоро соврал наставник водников. – Со следующей длани начинаются летние курсы, а его все еще нет.

– Не волнуйтесь, тэсс Гейнра, – повернулся к молодой наставнице полуэльф, – тэр Эвил успеет вовремя. А для вас у меня есть замечательное средство от тревог.

Он откупорил бутылку, и Багур, принюхавшись, первым подставил чашку, предварительно испарив из нее остатки чая.

Галла

Я больше не стану плакать, солнце мое. Сегодня я пролила столько слез, сколько у иных не случалось за целую жизнь. Сначала в школе, когда смотрела, как тает в огне пожара твоя жизнь. Потом по дороге. После – здесь, на нашей полянке, куда свернула, чтобы не заявляться домой с красными глазами и распухшим носом. Приехала сюда и разрыдалась еще сильнее, увидев, как вымахала трава на утоптанном когда-то пятачке. Но я больше не стану плакать, любимый.

А траву можно снова вытоптать.

Я вынула меч. Сняла, чтобы не мешал, пояс с ножнами.

«Только руку не сильно отводи, теряешь время и открываешься во время замаха. А когда выпад делаешь, немного отклоняйся назад и в сторону…»

Я помню, родной. Я все сделаю правильно.

Свистит по воздуху меч. Сталь клинка отбивает яркие лучи света, и скачут по нашей полянке десятки солнечных зайчиков. Топчут вместе со мной противную траву, что разрослась здесь, словно на неухоженной могиле. А завтра я опять приду, и послезавтра…

– Этот танец тяжело танцевать одной.

Я развернулась на голос, выставив вперед меч. В тени дерева стояла лафия.

– Говорю, этот танец тяжело танцевать одной, чародейка.

– Одной вообще тяжело.

– Я знаю, что случилось с твоим эльфом. Мне жаль.

– Жаль, что так и не затащила его в кусты?

– Нет. Просто жаль. Мне нравилось приходить сюда и смотреть на вас, вон оттуда. – Она указала на густую крону высокого клена. – Это было красиво.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

– Очень красиво, – повторила лафия, растягивая слова. – Вы светились. Даже когда всего лишь танцевали с этими железками.

– Я сейчас тебя этой железкой ткну, нежить беспардонная!

– Ну и ткни, если легче станет. Меч у тебя, поди, не серебряный.

Уходить она не собиралась.

– Что тебе от меня надо? – Я опустила оружие.

– Ничего. Живу я теперь здесь, к таким, как ты, поближе.

– Это с какой еще радости?

– Не от радости, – шмыгнула носом майла. – Опасно в лесу стало. Темных много появилось. Ты скажи своим, чародейка, это же по их части, темные-то. Пусть прогонят их. Тогда и я назад в чащу переберусь.

Сказав это, она зайцем сиганула за ближайший куст, только листочки вздрогнули.

Да, видать, не только у меня проблемы – весь мир непонятно куда катится, раз уж лесная нежить стала рядом с магами селиться.

Я подняла с травы пояс и направилась к тому месту, где оставила Яшку. Слезы высохли, с лица сошли пятна, и можно было возвращаться домой.

– Теть Гал, а ты чего с той стороны едешь? – удивился Ласси.

– В лесу была, гостинец тебе везу. – Я раскрыла ладонь, на которой лежали четыре ягодки.

– Клубника? А почему маленькая такая?

– Глупышка! – щелкнула я племянничка по носу. – Это земляника. Первая. Скоро ее в лесу видимо-невидимо будет, мы с тобой тогда полную корзину наберем.

– Вкусно. – Лайс-младший разом отправил в рот всю мою добычу. – Только мало. А я домик делаю для котенка. Мама читает, а к папе дядька какой-то странный приехал.