Онлайн книга «И придет волчица…»
|
– А если ты не сможешь найти нужную станцию? – Эн-Ферро еще надеялся, что я откажусь. – Я уже сделала это ночью. Даже оставила маяк для стабильности. Станция, как все здесь, совмещена с керсо. Возьму ящерку и доберусь в Каэр. Город открыт, наплыв приезжих в преддверии коронации большой, тщательных досмотров не устраивают. Мага во мне не распознают, а беременная женщина ни у кого подозрений не вызовет… – Вызовет. Магичка может разъезжать в одиночку, а добропорядочная тэсс, к тому же беременная, побоится приехать в чужой город без мужа. Или без брата. Я пойду с тобой. – Нет. – Почему? Ты же говоришь, что это безопасно. – Безопасно для меня. Я учла все, кроме попутчиков. – Галла! – Он редко повышал на меня голос, и всякий раз хотелось спрятаться или зажмуриться, но сегодня я выдержала и этот окрик, и рассерженный взгляд. – Это не обсуждается, Лайс. У тебя семья: жена, сын. – Зато у меня такого счастья нет, – произнес до этого молча стоявший у окна Сэллер. – Сэл… – Теперь ты не спорь. Зачем-то же ты нас звала? – Не хотела, чтобы вы волновались. И кто-нибудь должен нас встретить. Возможно, будут раненые. – Как ты планируешь их вытащить? – снова заговорил Лайс. – Я сплела «поводки». Нужно будет всего лишь подойти достаточно близко и набросить. – Наверняка установят блокировку. – Я это учла. Но я не стану создавать плетения на месте. Они уже готовы – только накинуть. А активирую связку уже отсюда. – Как близко нужно подойти? – спросил Сэл. – Хотя бы на пять шагов… Друг покачал головой: – Будет сложно. Оцепление вокруг осужденных, стража… Шагов десять. Но толпа обычно напирает. Если создать толчею, может получиться. Но я пойду с тобой, иначе тебя саму там затопчут. Возражения не принимаются. – А я буду ждать здесь, – пообещал Эн-Ферро. Скандала, на который я рассчитывала, не случилось, и это можно было счесть добрым предзнаменованием. Иллюзию я убрала. Надела простое шерстяное платье, перетянув под грудью поясом, – так живот заметнее. Волосы, хоть и отросшие за лето, но все еще слишком короткие для «добропорядочной тэсс», спрятала под чепец. Оружия не брала, лишь в карман передника положила короткий нож. К нему не придерутся, у каждой хозяйки при себе такой – яблоко очистить, на рынке кусочек от сырной головки на пробу отрезать. Сэллер тоже взял нож – длинный и широкий. Но он мужчина, ему можно. А еще арбалет захватил. – Сэл, это лишнее. – Ничуть, – невозмутимо ответил он, пряча оружие под плащом. По мне, маленький, похожий на игрушку арбалет, из тех, которыми пользуются тайная стража и наемные убийцы, был скорее помехой. Если нас решат обыскать, объяснить его наличие будет сложно. Но продолжать спор я не стала. – Если с вами что-нибудь случится, я… тебя убью, – выдал Лайс самую нелепую в Сопределье угрозу и прошептал Сэлу так, чтобы и я слышала: – В случае чего, стукнешь ее по ее безмозглой голове. Ловушка сработает. Сначала Паленка. Потом – на оставленный ночью маячок. За воротами керсо пожилая женщина сыпала ящеркам корм в длинную деревянную лохань. – Здравствуй, открывающая, – поприветствовала ее я. – Здравствуй… те. – Она заметила Буревестника. – На прогулку собрались? – К сожалению, нет. – Я погладила живот. – Только керов возьмем. К стенам столицы мы добрались к полуночи. Въезд был открыт, но путников немного, и мы решили подождать до утра, чтобы затеряться в толпе. На казни рвались, как на ярмарки, – это бесило, но в данном случае было на руку. Остаток ночи мы с другом провели на небольшом постоялом дворе – мне даже удалось уснуть, – а утром позавтракали и продолжили путь уже без ящерок. Стража на воротах стояла, казалось, только для красоты. Зато мы заметили парочку магов. Но предосторожности были приняты заранее, и всматривающиеся во входящих и въезжающих в Каэр людей чародеи нами не заинтересовались. – Куда теперь? – спросил Сэл. – Куда и все. Люди – тупое, жадное до сомнительных развлечений быдло – шли куда-то в глубь города. Мужчины, женщины, старики, дети… Несли даже грудных младенцев. Неужели можно быть такими бессердечными? Или они так любили покойного императора, что жаждут приобщиться к расправе над его убийцами? Мы топали в этом разношерстном потоке уже два часа, когда Сэллер остановился и схватил меня за руку, притянув к себе. – Не смотри, – прошептал он, не обращая внимания на возмущенное гудение вокруг из-за созданного нами затора. Наверное, если бы он этого не сказал, я и не заметила бы. А так, обернулась, и сердце остановилось, а в горле застрял крик… – Не смотри, – повторил друг, но было поздно. Виселица… Виселицы. Аккуратные, добротно сколоченные перекладины. Толстые веревки. Мерно покачивающиеся, раскачиваемые гуляющим по улицам ветерком тела. Один, два, три, четыре… – Как же это?.. Ведь сегодня… В глазах зарябило. – Скажите, милейший, – Сэллер остановил какого-то прохожего, и я поразилась тому, как спокойно звучал его голос, – разве казнь назначена не на сегодня? – Так ведь Растана, отца нашего, вчера хоронили, – был ответ. – Вот и украсили для него дорогу-то. В Марони наверняка уже знают. Выходит, все без толку, бессмысленно… – Галла, стой! Я сама не заметила, как рванулась вперед и уже стояла рядом с прохаживающимся у виселиц стражником, сжимая в руке нож. – Чего-то хотела, красавица? – хмыкнул тот, но, заметив нож, схватился за рукоять меча. – Что с тобой, милая? – подбежал Сэллер. – Я… Я хотела… кусочек отрезать… – От трупа? – ошалел солдат. – От одежды. Говорят, счастье приносит, – пролепетала я. – И в родах помогает… – Так то веревка. А веревки, прости, заранее распроданы. Вот повисят до вечера, а там их снимут, и… – Он понизил голос до шепота. – Вечером подойди, отрежу для тебя кусочек. Вот такой. – Он показал на пальцах. – На твою удачу хватит. Только серебрушку стоить будет. – Я вечером не могу. Мне сейчас… Хоть рубашки клочок. И серебрушку дам. Монета перекочевала к защитнику порядка. – Режь, – милостиво кивнул он. – Вот от этого, у него рубаха почище. – А от того можно? – Узнать того, кого ты помнишь полным жизни, в синюшном трупе с вывалившимся языком и вылезшими из орбит глазами было нелегко. Но я узнала. |