Книга Грязные игры, страница 29 – Фридрих Незнанский

«Число», «Содержание документа», «Время по­ступления», «Входящий номер»...

Нет, что бы ни говорили, а горбатого все-таки только могила исправит. Это я себя имею в виду. Умильно скользя глазами по интерьеру и предвку­шая приятную беседу, я остановил взгляд на книге и стал читать содержание граф канцелярской кни­ги. Что-то (не что-то, а интуиция) мне подсказыва­ло, что это мне пригодится.

Итак, на столе лежала открытая книга входя­щих документов. А я как раз недавно ознакомился с двумя такими документами. Неплохо было бы про­верить.

Я наклонился над столом и перевернул страни­цу. Там в самом начале стояло: «2 рапорта (дело Сереброва). 26 сентября. 9. 30».

Половина десятого! Погодите-погодите... Сереб­рова убили примерно без двадцати девять. Это что же, значит, за сорок минут в отделении милиции отреагировали на запрос Быстрова и привезли бу­маги? Нет, господа, такого просто не бывает. Мо­жет быть, секретарша ошиблась, записывая в кни­гу? Но следующий поступивший документ был помечен «9. 45», дальше «10. 05» и так далее. Она не могла ошибиться несколько раз подряд.

Теперь, Турецкий, немедленно начинай шевелить мозгами в нужном направлении и ответь, что все это значит. А с девушками будешь любезничать в следующий раз. Успеешь еще!

Я столкнулся с Аней в дверях.

Вы уже уходите? Не будете чай? — удивилась она и очаровательно округлила глаза.

В следующий раз, Анечка, — с досадой прого­ворил я.

И умчался, даже не посмотрев, как она обижен­но надувает свои губки. Работа есть работа! Черт бы ее побрал.

Через полторы минуты я уже звонил Грязнову в уголовный розыск.

Слава, мне надо срочно разыскать людей, ко­торые раньше работали в одном из московских от­делений милиции. Сможешь?

Спрашиваешь, — обиделся Грязнов, — я же все-таки начальник уголовного розыска, хотя и вре­менный. Значит, запросто могу разыскать кого хо­чешь. Давай фамилии.

Записывай, — я покопался на своем столе, как всегда заваленном кучей бумаг, и разыскал папку, вру­ченную мне вчера Быстровым, — старший сержант Теплов, майор Митрохин А. В., майор Расулов Я. Т.

Так, записываю...

Все они работали этим летом в 75-м отделе­нии милиции Юго-Западного округа Москвы. А те­перь уволились.

Все трое?

Да в том-то и дело. С интервалом в месяц-два их всех в этом отделении не оказалось. Текучка у них там, понимаешь.

Сделаем.

Только срочно.

Естественно. Кстати, я только что из больни­цы, где лежит Бородин.

Ну как?

Он подтвердил, что перед катастрофой по ма­шине стреляли. Нападавшие были на «москвиче». Действовали по обычной схеме — сначала застави­ли резко свернуть в сторону, а потом...

И все?

Практически да. Ну еще цвет машины узнал. Конечно, я отдал приказ проверять все похожие маши­ны, но это, ты понимаешь, как мертвому припарки.

Немного... Может быть, он сообщит побольше, когда придет в более-менее нормальное состояние?

Врач запретил ему говорить много. Так что Бородин отвечал только «да» или «нет». Но будем надеяться, что он скоро придет в себя. Во всяком случае, врач настроен оптимистично.

Просто так ни на кого покушение не устраива­ют. Значит, есть причина.

Твоя железная логика меня просто поражает, Турецкий.

...Да еще такое, почти гангстерское, — про­должил я, не обращая на его слова никакого вни­мания. — Стреляли из какого оружия?

Из автомата Калашникова. Видимо, с глуши­телем, потому что на бензоколонке в километре от этого места ничего не слышали.

Итак, теперь застрелили еще двух хоккеистов, на этот раз не знаменитостей в прошлом, а действую­щих, играющих. Мало того, они везли в своей ма­шине не что-нибудь, а Кубок Стэнли. Который, кста­ти, по иронии судьбы совершенно не пострадал.

Значит, отстрел продолжается... Может, действи­тельно, Бородин, когда очухается, расскажет что-нибудь интересное. Но пока что единственной ни­точкой в моих руках оставалась эта фотография, которую мы вчера вынули из руки мертвой жены Старевича. Кстати, Протасов назвал одного из тех, кто стоял на фотографии. Об этом позже.

Надо узнать: когда Старевич с Серебровым и Стри­жом были вместе в Америке, с кем они там обща­лись, какова была цель поездки... Самый простой способ — это допросить Стрижа. Если бы последние два дня события и убийства не сыпались на меня как из рога изобилия, я бы сделал это еще в пер­вый день, когда убили Сереброва.

А тут еще эта странная история с Быстровым... Ох, не нравится мне все это.

Я пошел к Меркулову. Совещание уже закончи­лось.

Слушай, Костя, тут такое дело... Или я схожу с ума, или...

Меркулов поднял брови.

Пятнадцать лет работаю в прокуратуре, а та­кого еще ни разу не видел. Скажи мне, пожалуй­ста, сколько времени требуется для того, чтобы ра­зослать запрос по всем московским отделениям милиции, а потом получить документы?

А что? — насторожился Меркулов.

Ничего. Я тут выяснил, что, оказывается, со­рока минут достаточно. Именно столько времени про­шло с момента убийства Сереброва до прихода в про­куратуру бумаг, которые мне вчера вручил Быстров.

Круто, — не поверил Меркулов, — ну, поло­жим, чтобы разослать запрос, если поторопиться, полчаса достаточно. Тем более если серьезное про­исшествие. По факсу, по телетайпу...

Всего полчаса?

—Да. Но пока они разберутся с архивами, пока то, пока се... Неделя — это минимум.

Вот видишь, как стала работать наша доблес­тная милиция. Теперь сорока минут достаточно. Тебя это не настораживает?

Меркулов с сомнением покачал головой:

Настораживает, и даже очень. А ошибиться ты не мог? Откуда ты знаешь когда поступили бумаги?

Я посмотрел в книге входящих документов. Следующий документ поступил через пятнадцать минут. Так что если ошибка и произошла, то толь­ко, как ты понимаешь, в пределах четверти часа.

Подозрительно... А Быстров знает, что ты это проверял?

Нет.

Как же это тебе удалось?

А я с секретаршей его знаком.

А-а-а... Все понятно, — погрозил мне пальцем Костя, — известный сердцеед Турецкий снова в ре­жиме поиска?

Я скромно опустил глаза:

Да нет. Я без всякой задней...

Знаем-знаем. Ну ничего, когда для пользы дела — то можно.

Спасибо вам, товарищ государственный совет­ник юстиции первого класса, за оказанное мне высокое доверие, — истово воскликнул я. — Служу отечеству!

Меркулов внезапно посерьезнел:

Ну ладно, шутки в сторону. То, что ты расска­зал, конечно, интересно. Даже очень интересно. Ос­тавим это пока что в списке загадок.