Книга Закон бумеранга, страница 42 – Фридрих Незнанский

– Извините, – сказал он. – Вам пришлось присутствовать при очень неприятной процедуре. Я, конечно, понимаю, какой шок вам довелось испытать. Но он – ваш сосед, может быть, вы кого-нибудь видели или что-нибудь слышали?

– Нет. Я даже хлопка не слышала.

– А что-нибудь необычное при вскрытии квартиры было? – спросил Турецкий.

– Нет. – Юлия пожала плечами. – Все как обычно. Выламываем дверь ломом, а нас встречает хозяин с дыркой посреди лба! Нет, ничего особенного. Все как всегда!

Судя по ее слишком напряженному виду, она была близка к истерике, и опытный следователь знал только один способ остановить ее. Надо было положить твердую уверенную руку на плечо и передать таким образом свое спокойствие.

– Простите еще раз, – успокоительно произнес Турецкий, кладя руки на ее вздрагивающие плечи. – Вам нужна помощь?

– Обнимите меня, – мелко дрожа, попросила девушка.

Турецкий прижал ее к себе и почувствовал, как она начинает постепенно успокаиваться. Вот и дрожь уже прошла. И она из робкой, испуганной девочки снова превращается в женщину, и что произойдет в следующую секунду, одному Богу известно.

– Александр Борисович! – закричал, врываясь, Поремский. – Ой, извините!

– Что у тебя, Володя? – спросил Турецкий.

– Подойдите, если можете, – каким-то не своим голосом попросил Поремский из-за двери.

Подняв глаза, Юлия благодарно улыбнулась и прошептала:

– Спасибо. – И выскользнула из его объятий.

Турецкий вышел за дверь и увидел смутившегося Поремского.

– Чего ты смутился? Я просто успокоил девушку. Обычное дело. Считай, медицина.

Поремский собрался объяснить причину своего вторжения, но дверь напротив отворилась, и на площадку вышел одетый пожилой мужчина с колючими глазками.

– Извините, вы случайно не Шаломанов Иван Владимирович? – спросил Турецкий.

– Да, я.

– Тогда задержитесь на минуту. У меня к вам имеется ряд вопросов.

– А собственно, кто вы такой? – спросил тот.

В ответ он имел возможность посмотреть в служебное удостоверение. Внимательно изучив документ, он проникся доверием.

– Дом наш строился специально для высших чинов КГБ и дипкорпуса в конце семидесятых. Поэтому многие сейчас на пенсии. Я уже двадцать лет как отошел от дел. Занимался продовольственной безопасностью государства, – словно оправдываясь, объяснил понятой. – Бо чтобы на случай войны стратегические запасы тушенки были. Чем только не маялись? В вечной мерзлоте склады мясные делали. Весь Норильск ел пятилетнюю оленину, а свежачок на освободившееся место закладывали. Покойный же служил в особом отделе. С его посмертной запиской в моем возрасте ознакомиться не страшно, а в ваши годы я бы побоялся. Он заставил девушку прочитать ее.

– Я понял, о чем вы, – кивнул Турецкий. – Но вы же не знаете сути написанного?

– Я не знаю деталей. Лесков попросил прочитать текст девицу, как самую безобидную и легкомысленную из всех присутствующих. Но хорошо, что не увидел при этом ее лицо, она бы долго не протянула!

Турецкому уже не раз приходилось сталкиваться с гиперподозрительностью людей, стоящих на грани старческого маразма, поэтому замечанию пожилого чекиста он не стал придавать серьезного значения.

– И еще, – произнес Поремский, – как вы думаете, что является причиной смерти?

– Интуиция мне подсказывает, что это доведение до самоубийства.

Поблагодарив понятого, Турецкий пошел в квартиру Воронцова. Владимир наконец объяснил причину, по которой позвал: сейф-то был пуст.

Уже работали оперативники. Александр Борисович, проходя, поздоровался с теми, кого знал уже не первый год. Перед отворенным сейфом сидел растерянный участковый, имя которого Турецкий так и не успел спросить. Поэтому он обратился обезличенно:

– Какие успехи?

– А письма нет! – промычал участковый.

– Ай да Лесков! – засмеялся Турецкий. – Тот еще пройдоха! Оттиска на бумагах не осталось?

– Нет, – качнул головой криминалист Миша Говорушкин. – Бот пером писал, а на столе положено оргстекло.

5

Поремский присел, разглядывая инвентаризационную табличку на столе. Похоже, что мебель была служебная. И вдруг замер. Приподнялся и повторил маневр. После чего позвал:

– Александр Борисович, можно вас попросить встать здесь?

Пожав плечами, Турецкий повиновался.

– А теперь внимательно смотрите вон в то зашторенное зеленым тюлем окно дома напротив, и медленно присаживайтесь.

Сам же подошел к криминалисту и попросил:

– Миш, сними-ка еще раз вот с этого места стол.

Тот сделал снимок. Турецкий встрепенулся.

– Ну-ка, еще разок повтори! – и с восторгом крикнул Поремскому: – Видел? Так, ладно, ордер потом выпишем. Капитан, подойди!

Участковый приблизился. Турецкий указал на окно, за которым при свете вспышки вдруг отразился блеск оптики. Скорее всего, камера, направленная прямо на окна воронцовского кабинета.

– Сможешь определить квартиру?

Участковый нахмурился, прикидывая, и уверенно сказал:

– Бо на два этажа выше и правей Бузукина. Нам к этому алкашу время от времени приходится наведываться… И еще. Давайте женщину возьмем. Тогда больше вероятность, что дверь откроют.

Турецкий поднял левую бровь, и Володя согласно кивнул. Он тут же кинулся звонить в дверь Юлии. Девушка открыла и улыбнулась как старому знакомому.

– Юлечка, вы не могли бы помочь нам еще в одном деле? – крикнул Турецкий.

– Конечно, если молодой человек сможет овладеть собой и вернется на землю.

Под общий смех Владимир встрепенулся и покраснел. Пока шли в соседний дом, девушке разъяснили ее небольшую роль.

Позвонили в дверь. Из квартиры послышался голос с сильным кавказским акцентом:

– Кито там?

– Я из соседней квартиры. У меня сил не хватает ключ провернуть, – произнесла Юлия самым безобидным на свете голосом и отошла в сторону.

Дверь распахнулась, и кавказец увидел вооруженных людей. Он сам упал на колени, а Турецкий приложил палец к губам, и группа скользнула в квартиру. Там оказался еще один такой же тип. Но тот крепко спал на раскладушке и был взят еще легче.

Турецкий подошел к установленной на штативе видеокамере и удовлетворенно хмыкнул.

– Так, посмотрим, что это вы тут наснимали. – И вставил первую попавшуюся кассету в видеомагнитофон, стоявший у раскладушки на тумбочке.

Пошло воспроизведение. Вот полковник Воронцов сидит за столом и пишет. Затем объектив камеры сдвинулся немного вправо. В глубине квартиры раздевалась девушка. Камера максимально приблизилась, и во весь экран предстала обнаженная Юлия, радостно изгибающаяся под явно энергичную музыку.