Онлайн книга «Криминальное наследство»
|
Но Вадим уже вел ее по коридору на выход, крепко взяв за локоть. В машине он усадил Ларису на заднее сиденье, сам сел рядом, а водителю велел «прогуляться минут десять». Тот послушно исчез, и лишь тогда Сурин заговорил. — Дорогая, — сказал он, — дорогая моя девочка, я должен тебя предупредить, на сегодняшний день ты запланирована этими козлами в число тех, кто покинет конкурс… Видит бог, я сражался за тебя как мог и проиграл… Лариса охнула, на глаза навернулись слезы, сердце провалилось куда-то в пустоту. «Не может быть… Да как они смеют?!» — Да вот так и смеют, — с горечью произнес Вадим: видимо, она произнесла последнюю фразу вслух. — Но у меня к тебе есть предложение… Только не отвечай сразу ни да ни нет, хорошо? Лариса с трудом сосредоточилась на его последних словах, потрясенная какой-то просто глобальной подлостью и несправедливостью происходящего, с ужасом думая о перспективе позорного возвращения в Н. Подсознательно она все еще надеялась, что в последний момент все переменится… Или, скажем, решится на третьем, заключительном этапе, или ей достанется хотя бы второе место. Сурин словно подслушал ее мысли. — Домой тебе возвращаться нельзя, — мягко сказал он. — Такая красота, как у тебя, в провинции завянет как… Как тепличный цветок, высаженный на грядку! Лариса не обратила внимания на нелепое сравнение. — Что ты предлагаешь? — хрипло спросила она, не только не испытывая протеста против вполне предсказуемого предложения Вадима, но с ужасом думая, что он его не сделает. Но Сурин в тот раз ее ожиданий не обманул. — Я предлагаю тебе стать моей женой, — сказал он. — Я уже давно разведен, ты в курсе. И я… Я влюблен в тебя до безумия! Только не отвечай сразу «нет», подумай хотя бы один день… Она не обратила тогда никакого внимания на то, что он сказал «влюблен», а не «люблю». И мысли не допуская, что этот взволнованный мужчина, в глазах которого, устремленных на Ларочку, читалась в тот момент мольба, мог подменять одно понятие другим преднамеренно… И спустя несколько лет напомнить ей об этом… — У меня нет необходимости думать, — сказала она тогда, ощущая — или думая, что ощущает, — свою полную власть над этим взрослым, опытным и богатым мужчиной. — Я отвечу тебе, Вадим, прямо сейчас: да! …Спустя полчаса она сняла свою кандидатуру с конкурса, рассказав об истинной причине только Вере и показав ей кольцо, которое Сурин после Ларисиного «да» надел ей на пальчик прямо в машине. На сей раз это был чистой воды бриллиант, оправленный в белое золото, причем бриллиант крупнокаратный. Никакой зависти Вера, во всяком случае внешне, не проявила, напротив. — Умница! — сказала она серьезно. — Ты не представляешь, как я рада, что ты утерла нос этим плоскозадым коровам! К тому же я слышала, что твой Сурин не только богатый, но и вообще неплохой мужик… Знакомить с ним меня пока не прошу, выйди вначале замуж, а там, глядишь, он и мне кого-нибудь подыщет. — Ты все-таки решила остаться в Москве? — спросила Лариса. — Любыми путями, — кивнула Вера. — Если до конца конкурса мне так и не попрет, пойду хоть на рынок торговать, но домой не вернусь: мне хватило и прошлогоднего возвращения… Созвонимся вечером, да? Или ты теперь съедешь от своего Лопухина? — Не знаю… — растерялась Лариса. — Вообще-то Сурин про Женьку без понятия… — Ларка, немедленно перебирайся в гостиницу — в любую! Не дай бог, из-за этого все разлетится! — У меня денег осталось мало, как я сниму номер? Разве что в общаге какой-нибудь студенческой! — Вот дурочка… А Сурин на что? Теперь ты можешь у него просить что угодно! Он же жених! — И, увидев, как нахмурилась Лариса, поспешно добавила: — Ладно, денег я тебе дам, у меня есть, хватит и на тебя! Отдашь, когда сможешь! В этот самый последний для них обеих день конкурса, тура, в котором Лара Дроздова уже не участвовала, Вере наконец тоже повезло. Как много позднее поняла Лариса — куда больше, чем ей: девушке все-таки предложили контракт. И хотя модельное агентство было не бог весть какое известное, так, серединка на половинку, к тому же предполагалось, что она будет демонстрировать одежду для «полных» женщин, главное — это была работа с гарантией на год… Уж за целый-то год в столице только полная дура не зацепится попрочнее. А Вера Дмитриевна Беляева была кем угодно, только не дурой! Первое, на что обратил внимание Александр Борисович Турецкий, когда Марата Январева ввели в его кабинет сразу двое охранников, — что на этом огромном, явно килограммов за сто весом, мужике даже наручники сошлись еле-еле… Он представил себе на мгновение Январева в женском халате и парике — и лишь ценой немыслимых усилий сдержал улыбку. Точнее, смех, потому что не захохотать при виде подобной картины было почти невозможно. Савва Васильевич, впрочем, и бровью не повел. Зато Борис Погорелов немедленно нырнул под стол, сделав вид, что возится с записывающей аппаратурой. Но Турецкий-то видел, как при этом мелко трясутся от беззвучного смеха плечи майора. Он подождал, пока тот, с совершенно покрасневшей физиономией, но вполне серьезный, выберется наружу: Александр Борисович его не осуждал, ведь если сам он только попытался представить Марата Константиновича в дамском обличье, то Борис видел, соответственно ему есть, что вспомнить! Судя по всему, Январев почувствовал неординарную реакцию присутствующих на его появление. Однако вопреки ожиданиям и не подумал злиться. Крякнув, он осторожно опустился на жалобно застонавший под ним стул и, поморщившись, потер запястья, освобожденные охраной. — Дьявол… — пробормотал он. — Больно… Если хотите, Александр Борисович, смейтесь на здоровье! Только, ради бога, чтоб дальше вас слух об этом… э-э-э… инциденте не пошел… Большая к вам просьба! И он вопросительно уставился на Турецкого, потом перевел взгляд на Савву и лишь в последнюю очередь — на все еще свекольно-красного Бориса. Вот тут-то Погорелов наконец не выдержал и заржал самым неприличным образом, а к нему — тоже не выдержав — присоединились остальные. Даже Алексеев, обделенный чувством юмора от матушки-природы, и то пару раз хохотнул. Последним к охватившему всех веселью присоединился сам виновник торжества, причем с самым что ни на есть довольным видом: мол, ловко я вас обвел вокруг пальца! — Ну будет! — Александр Борисович кивком отпустил улыбающихся охранников. — Что ж, просьба ваша вполне понятна, конечно, мы пойдем вам навстречу, Марат Константинович. — Тем более, — перебил его Январев, — что я и сам собирался к вам — по собственной, заметьте, инициативе… Не успел маленько! И снова вопросительно уставился на Турецкого: а вдруг тот пойдет навстречу и оформит явку с повинной? На сей раз раздавать обещания Турецкий не спешил, в свою очередь задав вопрос: — И что же вас после столь долгого пребывания в подполье подвигло на мысль совершить визит в прокуратуру? |