Онлайн книга «Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ»
|
Турецкий взял стакан, задумался. - Ну что ты весь дрожишь? И глаз змеиный у тебя. От недопития, конечно. Ну-кась, ты махни! На-ка вот капустка! Вот-вот-вот-вот! Что, хорошо?! - Ух! Турецкий поперхнулся. Фу-у-у-у! Хороша. До кости продирает. - Вот, сразу отпустило! Сказка, не напиток! - А выглядит кошмар! - Так нам же пить ее, а не на стенку вешать! Ядреный, настоящий русский циклопентанпергидрофенантренгликоль с кефиром! Сто грамм и всякая болесть в сторонку! Турецкому было хорошо и уютно здесь, в прозекторской, рядом с моргом. "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" только эта фраза и беспокоила его, постоянно всплывая при очередной порции циклопентанпергидрофенантренгликоля с кефиром. Но жизнь есть жизнь, а дело есть дело. - Уже к утру идет, Ефимыч. Мне пора отсюда смыться. - Да, кивнул головой Ефимыч, к пяти утра уставший от праздника донельзя. Ступай себе с Богом. И заходи почаще в наступившем-то. - Мне переодеться бы. - А, да! встрепенулся уснувший было Ефимыч. Ща подберем тебе костюмчик. Жмуриков много как раз у меня. Пойдем. Ефимыч встал и, покачиваясь, потянул Турецкого в "морозилку". Видишь, вчера с утра, специально будто, ТУ-154 из Иркутска гробанулся возле Ступино, не долетел, зараза. Есть из чего выбрать, есть. Ну, рвань, горелое, в крови нам это ни к чему, допустим, а мы найдем сейчас приличный "секонд хенд" тебе. Даже видавшего виды Турецкого покоробило от такой кощунственной бесцеремонности. - Ну, что встал, застеснялся? Как барышня кисейная. Им шмотки ни к чему уже. Все. Новый год прошел, они уж отплясались. Вот, форму хочешь, "Аэрофлот", как раз размер твой, целенький. Наверно, был бортинженер в хвосте, пытался к двигунам пролезть, в шинели… И уцелел поэтому полголовы снесло всего, а так как молодой. Турецкий знал по службе, что человек, одетый в форму, меньше запоминается, труднее узнается. Форма маскирует, отвлекая на себя внимание. - Давай, что ж делать? - Конечно, делать нечего. Не те мы люди, Сашка, чтобы выбирать, кобениться. На, примеряй! - Тебе не всыпят за такое? - За что ж? - Ну, вроде мародерства. - Какое ж это мародерство? Необходимость жизненная… - А спросят утром, труп куда ты дел? - Труп вот, на месте! - Да нет, мой труп. - А, твой? Ну вот бортинженер и будет труп твой. Какая разница? - То есть как какая? - Ты просто будто бы с Луны свалился… У нас давно все вперемешку. Вот, видишь, после катастрофы на седьмом столе кусок покрышки колеса переднего, все обгоревшее, в крови и волосы внутри прилипли… А по бумагам стол седьмой так это некто Буров, Валентин Андреевич. Похож, ты как считаешь? Им все равно, все в цинк пойдут. А шмотки, что получше, на Тишинку. А деньги, кольца, зубы золотые уже давно на месте, там, в лесу, разворовали. Брось! Ну-с, на дорожку! Не пьянства для, а не отвыкнуть дабы. С Новым годом! На допросе Чекалин повел себя совсем не так, как его приятель Тверитин. Чуть ли не в самом начале он решительно заявил: - Что, голуби, кончать меня будете?… При попытке к бегству? Такая постановка вопроса показалась мне неожиданной, но Грязнов сообразил сразу. - Так ведь как посмотреть, сказал он. Кому-то ты кость в горле, а кому-то и козырный туз в рукаве. Как себя поведешь еще. - Правильно поведу, сказал он. Мне дергаться смысла нет, я не пацан. Шесть лет в комитете оттрубил. Я кашлянул и сугубо официальным тоном задал вопрос: - Гражданин Чекалин, признаете ли вы свое участие в убийстве капитана милиции Ратникова в марте прошлого года? - Ну ты даешь! усмехнулся Чекалин. Сразу весь банк взять хочешь, да? Ты мне сначала посули чего-нибудь, а потом вопросы задавай. - Посулить? переспросил Грязнов, сощурившись. Ты еще торговаться будешь, гнида? Ты маленьких детей ножом колол, а мы тебе чего-то еще посулить должны, да? - Спокойно, поднял руки Чекалин. Не заводись, командир, не надо… Я тоже заводной, понимаю твои чувства, но все хорошо в меру. По тому убийству дело прекращено, и юридически вы ко мне никаких претензий предъявить не можете. - Следствие возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам, сказал я авторитетно. Так что оставим в покое юриспруденцию и поговорим о фактах. Хочешь, чтоб мы организовали твое опознание? Я бессовестно блефовал, но по-другому и не мог. Некому уже было опознавать Чекалина с Тверитиным, все свидетели благодаря стараниям нашего славного, но неизвестного друга Бэби отошли в мир иной, но сами бандиты знать этого не могли, и мы этим пользовались. Чекалин изменился в лице: - Тоже не хилый вариант, если подумать. Майор, который нас на дело приказом направлял, давно уже покойник, так что я всегда могу сослаться на его своеволие. Ну получу я свой червонец, и что? - За убийство малолетних детей червонец? усмехнулся Грязнов. - Да хватит тебе про детей-то! рявкнул сердито Чекалин. Никто не хотел их убивать, неужели не понятно!… - Довольно об этом, вмешался я. Хотел не хотел, это суд будет решать, не мы. Нам же надо определить, что за сволочь вас на этого капитана Ратникова навела и с какой целью? - А вот это уже разговор другого масштаба, бросил Чекалин весело. Хотел бы я знать, что вы можете мне предложить? - Давай серьезно, Чекалин, я старался говорить как можно убедительнее. Этот большой человек о твоем аресте еще ничего не знает, но что будет, когда он узнает? - Тогда и начнется самая торговля, ввернул Чекалин уверенно. - Или проволочная петля в тюремном туалете, возразил я. Он устало потер пальцами глаза, проморгался и спросил: - Ну и что вы от меня хотите? - Фамилию этого большого человека, сказал Грязнов. - Ну, с этим торопиться не следует, ответил Чекалин. - Опоздать можешь, бросил Грязнов. Чекалин усмехнулся. - Ну что вы насели на меня сразу, с первого допроса? Дайте освоиться, оклематься, с соседями по камере потолковать. Короче, поехали, ребята, в Москву. Грязнов посмотрел на меня понуро, и я кивнул. - Пойду распоряжусь о машине с конвоем. Он вышел, а Чекалин промолвил ему вслед: - Вот это дело. - Значит, не назовешь нам фамилию? спросил я. - Не назову, покачал он головой. Сами попробуйте отгадать. - Подумаешь, бином Ньютона, фыркнул я. Тут и угадывать особенно нечего. Соснов Вадим Сергеевич. |