Онлайн книга «Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ»
|
- Вы были в инюрколлегии? - Нет, сначала я решила поговорить с вами. Вы можете объяснить мне, что к чему? - Попробую… Насколько я помню наследственное право, ваша дочь Катя, жена Игоря Джоан и их дети Константин, Поль и Ольга являются наследниками первой очереди. В равных правах. Если кто-либо из наследников отказывается от своей доли, она распределяется среди оставшихся претендентов. Местом открытия наследства является Москва, потому что на личном счету Игоря в Народном банке лежит сто двадцать четыре миллиона долларов. - Сто двадцать четыре миллиона долларов? недоверчиво переспросила Ольга Николаевна. Откуда у него такие деньги? - Он хорошо зарабатывал в Претории и вел удачную игру на Нью-Йоркской фондовой бирже. - Но… Сто двадцать четыре миллиона это же огромные деньги! - Пусть это вас не беспокоит. Во-первых, половина из них достанется Джоан как совместно нажитое имущество. Крокодильскую долю не знаю точно какую заберет наше заботливое государство в качестве налога на наследство. А оставшиеся деньги решением суда будут разделены между Джоан, Катей, Олей, Полем и Константином. И суд этот состоится не раньше чем через полгода после дня открытия наследства. Это делается для того, чтобы дать время объявить о своих правах другим наследникам, если они появятся. Так что на ту часть наследства, которая полагается Кате, виллу в Майами вам купить не удастся. И яхту тоже. Но хватит, надеюсь, чтобы обеспечить вашей семье достойную жизнь, вырастить внука и дать ему хорошее образование. - Но для чего было требовать от Катьки бумагу, что она претендует на наследство, если как вы говорите она и так имеет на него право? - Это уже из области юридического крючкотворства. Полагаю, чтобы блокировать счет Никитина и уберечь его наследство от возможного посягательства третьих лиц. Возможно, он дал кому-нибудь доверенность на право распоряжаться своим счетом. Или заключил какие-то сделки. - Но ведь по сделкам нужно платить. - Все эти вопросы и будет решать суд. - Так что же мне делать? растерянно спросила Ольга Николаевна. - Ничего. Благодарить судьбу, что вам встретился в жизни такой человек, что он стал отцом вашей дочери и дедом вашего внука. - Вы умеете убеждать. - Только когда убежден сам. Сейчас именно такой случай. - Когда он погиб? - Поздно вечером четырнадцатого июля. В конце августа будут сороковины. Помолитесь за него, если умеете молиться. Ольга Николаевна подумала и сказала: - Я научусь… Спасибо вам, Александр Борисович. Мне пора. У меня через два часа поезд. - Я отвезу вас на вокзал, предложил Турецкий. - Не стоит, доберусь на метро. - Не лишайте меня удовольствия побыть в вашем обществе еще немного. Она улыбнулась. - Ну если так… В прихожей Турецкий помог Ольге Николаевне надеть плащ, натянул на себя куртку, предупредил Ирину: - Я ненадолго. Отвезу Ольгу Николаевну на Ленинградский вокзал и сразу вернусь. Ирина вышла в прихожую проводить гостью: - Счастливого пути. Будете в Москве заезжайте. - Спасибо за гостеприимство. У вас замечательный муж. - Да, согласилась Ирина. Иногда это у него получается… Турецкий попросил Ольгу Николаевну подождать его на углу дома. Объяснил: - Там у нас непросыхающая лужа. Как в Миргороде, испачкаете туфли. Я сейчас заведу машину и подъеду. Открыв водительскую дверцу, он привычно сунул в гнездо ключ зажигания, дернул ручку переключения скорости, чтобы поставить ее на нейтралку. Как часто бывало, заело. Не залезая в машину, Турецкий выжал педаль сцепления и поставил скорость на нейтралку. И уже готов был крутануть стартером, как вдруг увидел на коврике под водительским сиденьем блеснувшую в слабом свете уличного фонаря какую-то стальную спираль. Не увидел даже разгадал каким-то шестым чувством. И тотчас, как с ним часто бывало в такие моменты, время словно бы изменило свою скорость. Секунды растянулись чуть ли не до минуты. И этих секунд у него было не больше трех ровно столько, чтобы ему хватило в три прыжка оказаться возле угла дома, резким толчком вытолкнуть Ольгу Николаевну за угол и вместе с ней тесно прижаться к стене. И тут прозвучал взрыв. Не слишком сильный. Граммов двести тротила, даже стекла в первом этаже не высадило. Турецкий выждал с полминуты и осторожно выглянул из-за угла: посреди миргородской лужи горела его машина. У Ольги Николаевны от изумления округлились глаза. - Что это было? спросила она. - Это? Как бы вам объяснить… Это была моя машина. Иногда она даже ездила. Правда, не очень охотно. Боюсь, что свое она уже отъездила. Ольга Николаевна только головой покачала. - У меня такое ощущение, что Москва стала довольно шумным городом. У нас в Питере все-таки потише. - Сейчас я поймаю такси и отвезу вас на вокзал, сказал Турецкий. Ольга Николаевна решительно отказалась: - Я сама доберусь. На метро. А вам стоит вернуться домой и успокоить жену. Я думаю, ей это сейчас не помешает. Спасибо еще раз. И до свиданья. К догорающей "шестерке" уже спешила пожарная машина. Тут же за ней въехала во двор, поблескивая синими маячками, патрульная машина. Турецкий молча посмотрел на все это дело, махнул рукой и поднялся в квартиру. Ирина выглядела встревоженной. - Там во дворе как будто что-то взорвалось? Не видел? - Случайно видел. - Что? - Как ты думаешь, Ирина, что лучше: иметь машину, которая то ездит, то не ездит, или не иметь никакой? - Я тебе сто раз говорила: лучше не иметь никакой. - Твое заветное желание исполнилось: никакой машины у нас больше нет. Ирина быстро глянула на него и как была, в домашних тапочках и халате, бросилась на лестничную клетку. Оттуда был виден двор. Турецкий закурил и неспешно вышел за ней следом. - Что это там горит? спросила Ирина. - Она и горит. - А перед этим взорвалась? - Ну так, слегка. - А ты где в это время был? - Ну где, где! рассердился Турецкий. Не в ней же! Если бы я был в ней, я бы сейчас рядом с тобой не стоял. Она уткнулась ему в плечо и заплакала. - Сашка! Милый! До каких пор все это будет, а? - Ну вот, ты заговорила сейчас как жена протопопа Аввакума: "Доколе, протопоп, муки нам эти?" - И что он ей ответил? спросила Ирина. |