Книга Молчать, чтобы жить, страница 78 – Фридрих Незнанский

— Хорошо, — медленно произнес Камакин. — Но можно одну реплику?

— Попробуйте, — кивнул Александр Борисович.

Камакин вперил мрачный взгляд в лицо Турецкого. Жестокие глаза его были похожи на осколки стекол, покрытые изморосью.

— Не хочу вас стращать, но я человек, имеющий большое влияние, — жестким, властным голосом произнес Камакин. — Если захочу, чтобы у вас были неприятности, они у вас будут. Понимаете, о чем я?

— Это все? — невозмутимо поинтересовался Турецкий.

— Все.

— Выходите из машины!

Камакин обвел воспаленным взглядом милиционеров, перевел взгляд на дорогу и крепче сжал в пальцах руль.

— Не глупите, Лев Анатольевич, — быстро сказал Турецкий. — Вы не проедете и пятидесяти метров.

По плотно сжатым губам Камакина пробежала холодная усмешка.

— Н-да… — проговорил он. — Судя по тону, вы настроены весьма решительно. Что ж, не буду вас сердить.

Лев Анатольевич медленно выбрался из машины. Посмотрел на Турецкого и сказал:

— Но вы совершаете оч-чень большую ошибку.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — ответил Александр Борисович. — Ребята, приступайте!

Светало. Осмотр автомобиля Камакина длился уже два с половиной часа. Турецкий был уверен, что «осмий» в машине. Однако до сих пор поиски не принесли результата. «Чертовщина какая-то, — думал в сердцах Александр Борисович. — Неужели мы ошиблись, и никакого „осмия“ здесь нет в помине? А может, его вообще не существует? Может, он лишь выдумка сумасшедшего профессора?» Настроение у Турецкого было мрачнее мрачного. Он покосился на Камакина. Тот сидел на бордюре и спокойно пил кофе, который ему принесли из придорожного кафе. Обыск он перенес без эксцессов, даже сам выворачивал карманы плаща, насмешливо поглядывая на Турецкого. Он и сейчас ухмылялся. Сидел и пил кофе с таким видом, словно все происходящее страшно его забавляет.

— Ищите, ребята, — в двадцатый раз за эту ночь повторял Александр Борисович. — Ищите тщательней.

Впрочем, оперативники работали на совесть. Дно машины, колеса, кресла, даже обивка — все было снято, вспорото и выпотрошено.

— Господин следователь, скажите хоть, что вы там ищете? — весело крикнул Александру Борисовичу Камакин. — Может, бомбу?

Турецкий ничего не ответил.

— Советую вам просветить мои внутренности рентгеном! — продолжал потешаться вице-мэр. — Возможно, я ее просто проглотил! Попробуйте поискать в прямой кишке!

Камакин хрипло захохотал, и этот хохот железом по стеклу заскрежетал в душе Турецкого. Он был в ярости. Сказывались бессонная ночь и напряжение последних дней.

Зазвонил телефон.

— Да, — устало проговорил в трубку Турецкий.

— Александр Борисович, это майор Яковлев!

— Да, Володь, слушаю тебя.

— Во дворе дома мы нашли свежее захоронение.

— Ну? — нетерпеливо сказал Турецкий.

Яковлев выдержал паузу и продолжил, понизив голос:

— Александр Борисович, это Татьяна Перова. Судя по отметинам на шее, ее задушили. И задушили сегодня ночью.

Турецкий покосился на Камакина. Тот с ухмылкой наблюдал за суетой оперативников.

— Ясно, — сказал Александр Борисович. — Продолжайте поиски. Обо всем, что найдете, сообщайте мне немедленно.

Убрав телефон в карман, Турецкий закурил. В блеклых лучах утреннего солнца лицо Камакина показалось ему уродливым и зловещим. Крючковатый нос вице-мэра покраснел от холода и стал похож на отвратительный красный клюв. Глаза холодно поблескивали. Это были глаза не вора, но убийцы.

«Камакин везет образец изотопа в своей машине, иначе он бы не предпринял эту опасную поездку. Думай, Турецкий! Думай! У Камакина не было времени, чтобы тщательно спрятать „осмий“, так? Так. Значит, „жигуленок“ мы потрошим зря. Но куда он мог его спрятать? А может, и правда поглотил?» — Турецкий усмехнулся собственным мыслям. — Глупости! Изотоп должен быть где-то у него под рукой.

Турецкий внимательно посмотрел на ухмыляющуюся физиономию Камакина и сдвинул брови. «А что, если…» Он отшвырнул окурок и решительным шагом подошел к машине.

— Коля, отойди-ка, — отодвинул он оперативника. Затем нагнулся, просунул руку в салон и открыл бардачок.

— Александр Борисович, мы уже смотрели. Там ничего, кроме аптечки, — сказал за спиной оперативник.

Не слушая его, Турецкий достал аптечку, откинул крышку и стал просматривать ее содержимое. Незаметно он покосился на Камакина. Тот по-прежнему пил кофе, но с лица его сошла прежняя невозмутимость. Пластиковый стаканчик накренился в его пальцах, и несколько капель кофе упали вице-мэру на брюки, однако Камакин этого даже не заметил. Он во все глаза смотрел на Турецкого.

«Так. Капли от насморка… Тетрациклин… Растворимый аспирин… Стоп!»

Александр Борисович вскрыл коробку с аспирином. Внутри аккуратными рядами лежали пластиковые пакетики с порошком. Один из этих пакетиков несколько отличался от других.

Боковым зрением Турецкий продолжал наблюдать за Камакиным. Волосы у того потемнели, пропитавшись потом. Не в силах справиться с напряжением, он слегка привстал с бордюра.

— Понятые, подойдите, пожалуйста, поближе! — громко позвал Александр Борисович. И, не скрывая облегчения, добавил: — Кажется, мы нашли то, что искали.

— Попрошу отметить в протоколе, что машина не моя! — крикнул со своего бордюра Камакин. — Она принадлежит моему приятелю Алексею Борцову!

Однако Александр Борисович его уже не слушал. Он был занят оформлением протокола изъятия вещдока — по всем правилам уголовного процесса.

6

Туристический автобус, следовавший из России в Германию, направлявшийся из Москвы в немецкий городок Ульм, находящийся между Мюнхеном и Франкфуртом, резво катил по утреннему шоссе. Выбравшееся из-за горизонта солнце освещало бледными лучами сонные лица пассажиров, большинство из которых были эмигрантами: евреями и немцами, обосновавшимися в Германии и время от времени наезжающими в Россию, чтобы повидаться с родственниками.

За окном мелькал знакомый до боли классический русский пейзаж с пожухлыми березками и пожелтевшими полями.

Внезапно автобус затормозил.

Пассажиры, зевая, стали смотреть в окно — неужели уже граница? Однако до границы оставалось еще больше получаса езды. Передняя дверь автобуса открылась, и в салон вошли трое мужчин. Они были в болоньевых куртках и кепках, по виду — типичные туристы-грибники. За плечом у одного из них висел старый холщовый рюкзак.

Пассажиры решили, что пройдоха водитель решил немного подзаработать по пути, и снова закрыли глаза. Мужчины осторожно тронулись вдоль салона, выискивая места посвободней. Лица у них были осунувшиеся и усталые. Внезапно один из них, невысокий и бойкий, быстро нагнулся. Раздался сухой щелчок. Это щелкнули наручники, сомкнувшись на худых запястьях одного из пассажиров.